style="font-size:15px;"> – Я сделал это не из-за ваших убытков, – пробормотал Девяткин, но гостя уже знакомили со следующим артистом.
– Костя Ловчилин. Как следует из псевдонима – актер на роли ловчил и плутов, – представил Штерн молодого человека с невероятно живой физиономией. – Играл Труффальдино, Лепорелло, Скапена.
Тот провел рукой по буйным кудрявым волосам, оскалил толстогубый рот и шутовски поклонился:
– К услугам вашего сиятельства.
– Смешное лицо, – одобрительно заметил Шустров. – Я заказывал провести исследование. Публика любит комиков почти так же, как роковых женщин.
– Наше дело лакейское. Кого прикажете, того и сыграем. Угодно роковую женщину? Рад стараться! – по-солдатски отсалютовал Ловчилин и тут же очень похоже изобразил Альтаирскую: затуманил взор, изящно переплел руки и даже полуулыбку воспроизвел.
Все актеры, даже сама Луантэн, засмеялись. Не развеселились только двое: Шустров, который с серьезным видом покивал головой, да Фандорин – ему кривлянье показалось неприятным.
– А вот наша «субретка», Серафимочка Клубникина. Я ее увидел Сюзанной в «Женитьбе Фигаро» и сразу пригласил в труппу.
Хорошенькая пухлая блондинка присела в быстром книксене.
– А правду говорят, что вы холостой? – спросила она – чертики в глазах так и запрыгали.
– Да, но скоро собираюсь жениться, – ровно ответил Шустров, не откликаясь на заигрывание. – Пора уже. Возраст.
Долговязая дама с костлявым лицом, скривив огромный рот, сказала громким сценическим шепотом (как пишут драматурги, «в сторону»):
– Отбой, Сима. Не по наживке рыба.
– Ксантиппа Петровна Лисицкая – «злодейка», – протянул в ее сторону длань режиссер. – Так сказать, лиса-интриганка. Раньше выступала в комическом амплуа, не слишком успешно. Но я открыл ее истинное призвание. Была у меня отменной леди Макбет, и в «Трех сестрах» очень хороша. Ее Наталья заставляет публику прямо-таки кипеть от ненависти.
– Жанр детской сказки тоже очень перспективен, – заметил на это Шустров, следуя какой-то своей внутренней логике. Впрочем, он объяснил: – Снежная королева из вас может получиться. Страшная, малыши плакать будут.
– Мерси, – поблагодарила «злодейка» и церемонно провела рукой по волосам – будто нарочно зачесанным так туго, чтобы выставить несоразмерно большие уши. – Ой, слышите?
Она показала на окно. Там дружно что-то кричали женские голоса. «Сма-ра-гдов! Сма-ра-гдов!», разобрал Эраст Петрович.
Должно быть, поклонницы – надеются, что их идол выглянет в окно.
– Что они кричат? – Лисицкая сделала вид, будто прислушивается. – «Ме-фи-стов»? Ей-богу, «Мефистов»! – И в радостном волнении повернулась к соседу. – Антон Иванович, московская публика оценила ваш талант! Ах, вы фантастически исполнили роль шулера!
Фандорин удивился – ослышаться было невозможно.
Тот,
