а на просьбу почитать что-нибудь, отвечал, что материал еще сыроват.
Мы подружились с новыми знакомыми.
– Скажи, Антон, а у Тани с Женей что-нибудь получится? – однажды поинтересовалась Марина.
– Получится, не сомневайся, – ответил, смеясь, Антон. – Зря, что ли, я его для нее придумал?
В другой раз Володя в шутку спросил у Антона, будет ли у них с Мариной ребенок.
– Будет. Девочка. Анечка. Три восемьсот, 54 сантиметра.
– Только это будет не дочка, а внучка, – добавил он, увидев округлившиеся Маринины глаза.
Вскоре Олег объявил, что они с Ирой ждут ребенка, а через некоторое время у них родилась… двойня, мальчик и девочка. Мальчика назвали Димой, а девочку – Юлей.
Антон был немного обескуражен, сказал, что со стороны Олега это явное своевольство и непочтение к авторскому праву. А потом заявил:
– А чего вы ждали? Я вам не предсказатель.
И снова ушел с головой в журналистское дело.
Тетя Туся
Нас было шестеро: Виктор Маркушев, врач-психиатр; Антон Беликов, журналист; Лев Генкин, переводчик с итальянского; Владимир Гурман, биохимик; Бронислав Чен, врач, и наконец… чуть не забыл, кто же шестой – это я сам, Матвей Шаковский, преподаватель права в одном из московских вузов.
В один из позднеоктябрьских вечеров мы сидели как обычно в «Угольке» и если честно, то немного скучали, но о том, чтобы разойтись, даже речи не было. День выдался на редкость плаксивый, все дорожки и тропинки были размыты и сочились водой. Мы готовы были сидеть тут хоть до утра, только чтобы не проходить вновь под насквозь вымокшими деревьями, которые словно специально норовили стряхнуть ледяные капли нам за шиворот. Возможно, именно поэтому народу в «Угольке» было много, практически все места за столиками были заняты.
Мы изредка обменивались репликами, но общий разговор как-то не клеился.
– Скажи-ка, Лева, – вдруг обратился Володя Гурман к сидящему напротив него Льву, – ты куда так настойчиво устремляешь взгляд?
– Я не уверен, но, по-моему, я вижу тут одно лицо…
– Неужели? И какому телу это лицо принадлежит?
– Класс? Отряд? Семейство? Подвид?
– Да вон там, видите, мадам в одеяле.
– Левочка, детка, это не одеяло, это шаль расцветки «Бербери».
– Расцветки чего?
– Видишь ли, Лева, каждая женщина имеет среди прочих своих богатств хоть что-то в расцветку «бербери», а те, кто не имеют – стремятся иметь. Назвать шаль расцветки бербери одеялом – это все равно что назвать горностаевую мантию… ну не знаю… плащ-палаткой.
– Причем, если какой-нибудь поясок или бантик можно приравнять к тройке или четверке, то шаль – это уже у них туз. Но масть вся козырная.
– Да, Лева, такие вещи надо знать.
– Откуда мне? Это вы общаетесь
