style="font-size:15px;"> Эдиону не хотелось даже думать об отвратительных предложениях Дарро. Более десяти лет назад Вендалину был предложен союз с Террасеном при условии, что их с Аэлиной поженят (невзирая на близкое родство). Такова была цена сделки. Но вендалинская ветвь Ашериров отвергла это предложение.
Эдион любил свою двоюродную сестру, но при мысли о близости с нею его начинало мутить. Наверное, и Аэлина испытывала схожие ощущения.
Она не показала ему письмо, адресованное его вендалинской родне. Почему-то эта мысль мелькнула у него только сейчас. Эдион поднял голову к крыше и вдруг понял, что не хочет знать содержание письма.
Он, генерал, воин, был закален кровью, яростью и утратами. Видел и творил такое, отчего до сих пор просыпался в поту, ночь за ночью. Но… он не хотел знать, о чем написала Аэлина. Не сейчас. Потом как-нибудь.
– Нужно убраться отсюда до рассвета, – сказала Лисандра. – Мне не нравится, как тут пахнет.
Эдион кивнул в сторону храма, превращенного в казарму для полусотни солдат:
– Еще бы.
Лисандра не успела ему ответить. С пальцев Аэлины сорвались голубые огоньки. Это был сигнал.
Лисандра превратилась в призрачного леопарда. Эдион скрылся в тени. Рык Лисандры переполошил жителей окрестных домов. Они выскакивали из дверей. Солдаты распахнули ворота храма и тоже выбежали на улицу – узнать причину суматохи.
Аэлина спрыгнула вниз и с кошачьим изяществом приземлилась под носом у солдат. Те пялили ошалевшие глаза, беспорядочно размахивая мечами.
Появление рычащего призрачного леопарда нагнало на них страху. Вскоре к Аэлине и Лисандре присоединился Эдион. Брат и сестра откинули капюшоны плащей. За спиной кто-то вскрикнул.
Удивление вызвали не их лица и не золотистые волосы. Все смотрели на высоко поднятую руку Аэлины, окутанную голубым огнем. Солдаты растерялись. Лишь самые смелые наводили на них арбалеты.
– Убирайтесь прочь из моего храма! – потребовала Аэлина.
Солдаты моргали, не зная, как поступить. Кто-то из горожанок заплакал, глядя на огненную корону, вспыхнувшую над головой Аэлины. Тряпка, закрывавшая эфес Златинца, сгорела, и в темноте кроваво-красной звездочкой вспыхнул рубин.
Эдион с усмешкой смотрел на тупую адарланскую солдатню.
– Моя госпожа предоставляет вам выбор: убраться отсюда немедленно или… мы поможем вам убраться на тот свет, – сказал он, снимая со спины щит.
Солдаты переглядывались. Пламя вокруг головы Аэлины становилось все ярче, лучом прорезая темноту.
«Воистину символы обладают силой», – подумал Эдион.
Аэлина, увенчанная огнем, превратилась в могущественный символ, в бастион света, противостоящий вечерней тьме. Эдион выхватил из ножен Меч Оринфа. Кто-то вскрикнул, узнав могущественное древнее оружие.
Весь двор перед храмом заполнился солдатами. Некоторые
