слово. Но пока ничего нового нет. При всем уважении к тебе, должен сказать, что по сравнению со всем остальным, в чем замешан Каминский, твое дело не самое важное. Мы даже не знаем толком, причастен ли Каминский к смерти Евы.
– Вот и надо спросить его при случае. – Томас хотел было отойти от Миккеля, но тот выставил ладонь и не дал ему пройти.
– Перестань, Ворон. Ты же в стельку пьян. Я обещал помочь и помогу, но на это требуется время. Ты это понимаешь?
Томас опустил голову. Из него словно выкачали остатки энергии, и уже дали о себе знать первые признаки похмелья.
– С тобой все в порядке? Может, надо денег? – спросил Миккель, роясь в карманах.
– Не трудись, – рыкнул на него Томас. – Добейся только правды от Каминского. Не забывай, ты мне должен, – закончил он, тыча в Миккеля пальцем.
Миккель кивнул:
– Ты первым узнаешь, если он расколется.
Томас дернул за поводок, и пес поднялся с асфальта. Пора было возвращаться домой.
– Ворон, – окликнул его Миккель.
Томас обернулся через плечо.
– Послушай доброго совета: постарайся забыть об этом.
– Я не просил у тебя советов.
– И все-таки…
– Ты помнишь, какой завтра день?
Миккель отрицательно качнул головой.
– Третья годовщина убийства Евы.
6
Что угодно, только не входи в гостиную…
Ева отперла замок своим ключом. Она разговаривала по мобильному телефону, придерживая его плечом около уха, и локтем открыла дверь. Руки у нее были заняты: в одной она держала портфель, к тому же через руку было перекинуто пальто, в другой – пакет с покупками и букет тюльпанов. Пройдя через коридор, она вошла в кухню.
– Привет, любимый, это я, – сказала она в трубку на автоответчик Томаса. – Я только что пришла домой и надеюсь, что мы будем вместе ужинать. Во всяком случае, я купила съестного и бутылку вина. Чмок-чмок, дорогой! Береги себя.
Она сложила свою ношу на кухонный стол и, выключив телефон, отложила его в сторону. Затем вернулась в коридор и затворила входную дверь.
Что угодно, только не входи в гостиную…
Ева оглядела себя в большом зеркале на стене. Лоб у нее был влажен от испарины, а темные пятна под мышками на белой блузке свидетельствовали о том, что позади у нее был тяжелый рабочий день. Расстегнув верхние пуговицы, она вытащила наружу полы заправленной в юбку блузки. Скинув полуботинки, она босиком вернулась на кухню и стала разбирать продукты. Убрав все в холодильник, она плеснула в бокал розового вина и наскоро просмотрела почту. Кроме конвертов с официальными уведомлениями, там была открытка от Лиллиан: подруга приглашала на крестины. Ева улыбнулась, глядя на личико смеющегося младенца, красовавшееся на открытке. Сняв с холодильника один из магнитиков, она поместила на дверцу приглашение рядом с меню от «Эра Ора»[6], которое сохранила на память со своего дня рождения, и фотографией, запечатлевшей ее и Томаса на борту «Бьянки».
Что
