покачал головой:
– Во-первых, все указывает на него как на главаря. А во-вторых, никто в прокуратуре не захочет давать поблажки тому, кто убил полицейского. Такого рода поступки не идут на пользу твоей репутации.
Эдуардо взял свое пиво и поднялся из-за стойки:
– Больно уж здесь жарко.
Демонстративно обмахиваясь рукой, он вышел на улицу и встал у раскрытой двери.
Виктория скрутила себе сигаретку и посмотрела на Томаса:
– Сыграем в карамболь?
Томас покачал головой.
– А если я дам тебе десять очков форы?
– Что-то нет настроения.
Он заказал еще две порции: себе – пива и шерри – для Виктории.
Виктория закурила и выпустила густую струю дыма:
– Его посадят до конца жизни. Разве этого недостаточно?
Томас закусил губу:
– Не он убил Еву, это сделал кто-то другой, и убийца все еще гуляет на свободе.
– Но ты же сам сказал, что за всем этим стоит Каминский. Разве это не будет в каком-то смысле восстановлением справедливости?
– Возможно. – Томас тяжело перевел дух. – Во всяком случае, Каминский сейчас вне пределов досягаемости.
– Как насчет новой работенки? – спросил Йонсон, главным образом чтобы разрядить атмосферу. – Эдуардо говорит, ты ходил на собеседование?
Томас кивнул и посмотрел на Мёффе, который спал внизу, рядом с высокой табуреткой.
– Ну, так о чем была речь? – не отставал Йонсон.
– Не могу сказать, они заставили меня подписать обязательство о неразглашении еще до начала переговоров, – усмехнулся Томас.
– Видать, дело серьезное! – сказал Йонсон.
– Одно скажу – местечко там занятное. Огребают огромные деньжищи за то, что обучают руководителей предприятий. Ну, знаете, сейчас же все помешались на повышении эффективности. В этом духе.
– Господи спаси и помилуй! – воскликнул Йонсон. – Но платят-то хотя бы как следует?
– Заплатили бы, если бы я согласился, но я не стал.
– Чего-чего ты не стал? – Йонсон посмотрел на него тем взглядом бывалого боксера, который способен был сбить спесь с любого противника.
– Ну да… Вообще, я сказал, что должен подумать, – соврал в замешательстве Томас.
– Поди не потребовали же от тебя кого-нибудь убить! А тогда что там еще раздумывать! Ты же всем кругом должен, в долгах как в шелках!
– Ну, не так уж плохи мои дела, – улыбнулся Томас.
Йонсон заглянул в лежавшую перед ним тетрадку:
– Две тысячи триста пятьдесят только за этот месяц, не считая того, что прибавилось сегодня. А за стоянку на причале ты заплатил?
– Конечно заплатил, – сказал Томас, обиженно пожав плечами. – И я же сказал, что подумаю.
Виктория опорожнила свою рюмку:
– Пожалуй, пойду. Мне завтра работать.
Ласково похлопав Томаса по плечу,
