долгу материнства. Валентина Петровна, сразу заметила его слёзы и принялась причитать, как будто выученным наизусть книжным монологом:
– Ну что же ты шляешься по подворотням? Ты же знаешь, что там опасно, что там могут быть хулиганы, зачем ты туда пошёл?!
– Мам, я хотел…
– Нет, конечно, ты уже большой, почти взрослый юноша, но пожалей нас с отцом!
– … срезать дорогу, это…
– Я с собрания общества «Моя любимая Россия» к тебе приехала! Ну, уж заставил ты нас попереживать!
– … нормально. Люди сокращают дорогу при возможности, не думать же постоянно, что за поворотом стоит какой-нибудь придурок.
– Конечно, ты прав, но всё-таки стоит быть осторожным. Как ты себя чувствуешь?
– Примерно так же, как выгляжу, – с сарказмом ответил Матвей.
Но мать, похоже, этого не заметила.
– Я скажу доктору, чтобы дал тебе болеутоляющее.
– Ага.
– Не беспокойся, полиция найдёт этих негодяев.
– Мам, московскую полицию набирают из провинциалов, у них самих почти маргинальный тип мышления – для них это будни. Наше правительство специально…
– Дорогой, мне надо идти. Там будет выступать профессор Никулин, в прошлый раз он предсказал, что через полгода Россию развалят на семь частей, а профессор Агарков потребовал от него доказательств. Сегодня он должен их представить. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– Ладно, пока, сынок. Вечером к тебе заедет отец…
– Попроси, чтобы не заезжал.
– Он позвонит тебе, и вы с ним договоритесь.
– Мам, пока.
– Пока, Матюша.
– Не называй меня так, в который раз прошу!
– Ой, не будь таким серьёзным, ты же ещё такой молодой. Я поехала. Если что-нибудь будет нужно, звони мне или папе.
«Бляааа», – произнёс Матвей, когда дверь захлопнулась. Рука дёрнулась, чтобы сделать фейспалм, но тут же опустилась из-за боли, пронзившей мышцы.
Последними мыслями, прежде чем он отключился, были фантазии о том, как он побеждает ублюдков и лёгкое сожаление, что он так далёк от своей семьи.
Всё последующее время выздоровления он провалялся один, испытывая глубокое чувство фрустрации. Что-то внутри, что обычно спало в нём, успокоенное мирной жизнью и компьютерными играми, пыталось прорваться наружу.
Часто приходили размышления о своей никчёмности.
Но ни разу он не вспомнил о родителях или о чём-то таком, что у человека должно вызывать теплые чувства. Ни разу он не обиделся на отца или мать за то, что они почти не навещали его. А в продолжение их редких визитов ему хотелось поскорей от них отделаться.
В это же время он увидел, что не такая это уж и зависимость – компьютерные игры, если разобраться. Он просто направлял туда энергию, не имея другой возможности дотянуться до окружающего мира, но сейчас, когда жизнь функционально связала
