что вход в людские земли нам заказан. Люди жестоки и непредсказуемы, им нельзя верить. Они предают даже самых близких людей, а каждого, кто не похож на них, стараются поймать и уничтожить. – Морщины у губ Мередит сделались глубже.
Поймать? – округлив глаза, глухо спросила Бэарсэй.
Уничтожить? – выдохнул Ареллаган.
Они никогда раньше не думали, что кому-то захочется их поймать – а того более – уничтожить. Они вообще не считали себя нужными любому живому существу в этом мире, исключая родителей.
Принцесса Мередит сурово кивнула, её губы сжались плотнее.
Они ненавидят все другие разумные расы. Не думайте, что вы неуязвимы – даже у вас есть слабости, и людям все эти слабости известны. Люди будут стрелять в вас серебряными стрелами, ловить вас серебряными сетями, и всё для того, чтобы потом похваляться друг перед другом своей ловкостью и королевской наградой.
Почему именно серебряными, госпожа матушка? – тихо поинтересовалась Бэарсэй.
Потому что серебро для вас – это яд, – горько ответила она. – Не верите – можете прикоснуться к этому, – и её пальцы подцепили тяжёлый блестящий медальон на длинной серебряной цепочке, спускавшийся с прорезанной морщинами шеи.
Ареллаган и Бэарсэй встревоженно переглянулись, но любопытство пересилило страх. С разных сторон окружив медальон, они почти одновременно вытянули руки и коснулись изящной лёгкой цепочки. Мгновение спустя пещеру потряс дикий вопль Бэарсэй. Потрясая дымящимися пальцами, она отскочила от матери, рухнула на пол и бешено завертелась по кругу, трясясь. Ни на минуту она не прекращала вопить.
Жжётся! Ай, как жжётся! Что… это за пакость? Госпожа матушка, госпожа матушка! Сделайте что-нибудь, у меня рука сейчас сгорит! Мама!! Помогите!!
Ареллаган тоже тихо скулил от боли. Прижимая к лицу раненую руку, он с ужасом глядел, как от кончиков его пальцев ввысь поднимается дымный столб. Принцесса Мередит утомлённо вздохнула и, опустившись на корточки рядом с непрерывно визжащей Бэарсэй, осторожно коснулась её лба.
Всё хорошо. Это только небольшая язва, она заживёт к вечеру.
Бэарсэй уже не визжала, а тихо вздыхала, прикусывая губы и закатывая глаза. Мередит убрала ладонь с её лба и обернулась к Ареллагану – тот прижимал пылающую от боли руку к холодной стене пещеры, гневно изучая гнойные язвы на кончиках своих пальцев.
Подойди ближе, – велела Мередит и прохладными целительными пальцами ухватила его за запястье. – Стой спокойно…
Бэарсэй, раскрыв рот, под различными углами изучала свою руку. Ни следа язв не осталось на её коже. Ареллаган же потрясённо глядел, как стремительно затягиваются крохотные ранки, покрытые жёлтым налётом: никогда прежде ему не доводилось видать подобного. Боль вскоре исчезла – и его разум прояснился.
Это была всего лишь одна крохотная вещица из серебра, – горестно заключила Мередит. – А теперь представьте, в каких
