style="font-size:15px;"> К вечеру действительно разыгрался шторм. Тучи сгустились до устрашающих темно-черных тонов. Сначала небо сдерживало дождь. Затем посыпались крупные капли холодного дождя. Море забушевало там вдали. Ветер нестерпимо сильный выдувал все, что не имело опоры тут. Пальмы трепыхались и гнулись так сильно, что Джону Вуду, казалось, что они сломаются. Он всматривался в те невероятно мощные природные процессы, что развертывались за пределами его убежища. Ветвистая молния пронзала темное небо. Вспышка на доли мимолетного времени разливалась, освещая все вокруг.
– Отец, ты знаешь, что я тебе скажу? – Начал вдруг разговаривать сам с собой Джон.
Проследовала пауза.
– Ты действительно это хочешь знать? Хорошо. Я скажу, что я попал на какую-то землю. Это неизвестная земля. Я тут совсем один. А ты матушка, что скажешь по этому поводу?
Гром гремел снаружи, а потерпевший крушение продолжал сидеть в пещере один, чуть покачиваясь из стороны в сторону.
– Матушка, ты права. Прости меня. Но все не так плохо. Я действительно не послушал вас, но за все я сам держу ответ. Поверьте мне…
Мужчина замолчал. Его лицо покрыла уже борода, что некогда была щетиной. Это была безобразная борода. Она ничего не имела общего с красивой английской бородой у каких-то солидных лордов, что гуляли в цилиндрах по улицам Лондона. Еще они держали в руках частенько трости с позолотами на рукоятке. Некоторые из них носили монокли. Это тоже придавало им какую-то статность и значимость, помимо отличных фраков и лакированной обуви.
Джон Вуд был сейчас один и вдали от дома. Там снаружи неистово бушевал шторм, а он прятался от дождя, ветра, молний и моря тут.
День двадцать шестой
Буря стихла. Джон проснулся с мыслями о доме. Еще он в какой-то момент начинал понимать, что постепенно сходит с ума от одиночества. Оно убивало в нем старого матроса, что уверенно носился по кораблю. Там он драил палубы, спускал, поднимал паруса. Еще он на берегу с жадностью упивался любовью девушками и женщин разных сословий. В кабаках в укромных местах он приносил им счастье и сам получал от этого удовольствие. Так бывало каждый раз, когда «Синяя птица» швартовалась в каком-нибудь довольно крупном порту.
– Боже мой! Сегодня двадцать шестой день, а я еще здесь… – мужчина жаловался небу, но, то хранило безмолвие. – Ты хочешь, чтобы я совсем сошел с ума от одиночества? Или ты хочешь, чтобы я куда-то плыл еще…
Джон замолчал, посмотрел в испещренный трещинами свод низкой пещеры. Она, наверное, больше походила на нору, чем на пещеру. И сам он был не пещерный человек. Вуд был моряком, который уцелел после кораблекрушения и схоронился в махонькой прибрежной выбоине. Грот сформировало море тут некогда. Видимо, граница морских волн доходила до таких участков земли. Они вылизали в скале эту впадину.
Солнце заливало пейзаж светом. Джон выбрался наружу. Искал
