таких типов. Мир и вправду слеплен кое-как. Почему Мишель вечно не торопится? Хотя ясно почему: он должен проверить перед уходом, что все лежит на своих местах, что газ выключен, даже если он давным-давно не пользовался газовой плитой, что свет погашен всюду, кроме спальни, где он его никогда не гасит, что дверца холодильника плотно закрыта. Там петля ослабла, надо будет зайти и поменять ее, когда Мишель будет на работе. Поменяет – и ничего сыну не скажет. Вот и он в своем вечном макинтоше, которого не снимает даже летом. А в такое лето, как нынешнее, он уж точно не переоденется.
Рэй потянулся к ручке пассажирской дверцы. Мишель уселся, поцеловал отца, накинул ремень и чинно положил руки на колени. Когда машина тронулась, он уставился на дорогу и сидел так до второго перекрестка, после чего наконец немного расслабился.
– Рад, что мы ужинаем все вместе, странно только, что у Мэгги.
– Что же в этом странного, скажи на милость? – поинтересовался Рей.
– Мэгги никогда не готовит, потому и странно.
– Насколько я понял, нынче праздник: она заказала всем пиццу.
– Тогда это менее странно, но все равно, – отозвался Мишель, провожая глазами молодую женщину на переходе.
– Недурна! – одобрил Рэй, присвистнув.
– Немного непропорциональная, – обронил Мишель.
– Ты шутишь? Она великолепна!
– Средний рост человека женского пола в 2016 году составляет пять футов два дюйма, а в этой женщине по меньшей мере шесть футов один дюйм. Значит, она слишком рослая.
– Тебе виднее, хотя я в твоем возрасте скорее одобрил бы такую непропорциональность.
– Мне больше нравится, когда они…
– Поминиатюрнее?
– Вот-вот.
– Каждой кастрюле своя крышка, не так ли?
– Возможно, но я не вижу связи.
– Это такое выражение, Мишель. Оно означает, что о вкусах не спорят.
– Вот это логично – не первое твое выражение, лишенное всякого смысла, а второе. Оно соответствует тому, что сказал я.
«Остин» свернул на запруженный машинами бульвар. Снова зарядил мелкий дождик – типичная английская морось, в считаные минуты превращающая мостовую в зеркало.
– Думаю, твоя сестра собралась нам сообщить, что выходит замуж.
– Которая? У меня их две.
– Скорее всего, Мэгги.
– Вот как? Почему ты так считаешь?
– Отцовский инстинкт. Можешь мне поверить. Я говорю с тобой об этом уже сейчас не просто так, а с определенной целью. Когда она это объявит, я хочу, чтобы ты знал, что это хорошая новость, и проявил радость.
– Зачем?
– Сестру опечалит, если ты этого не сделаешь. Когда люди сообщают другим о счастливом для них событии, они ждут, что мы в ответ разделим их счастье.
– Зачем?
