терзаньем,Поцеловал, дрожа, мои уста.
И книга стала нашим Галеотом!
Никто из нас не дочитал листа.
Среди иллюстраций Гюстава Доре к дантовской «Божественной комедии» есть рисунок, сам по себе способный поразить воображение читателя: сидящие рядом Франческа и Паоло, он целует ее; раскрытая книга выпадает из ее рук; выглядывающая из-за высокой спинки кресла ничего не подозревающих любовников зловещая безобразная фигура Джанчотто Малатесты с кинжалом в руке. Что последует дальше, вообразить нетрудно: обманутый муж пронзит кинжалом и жену, и ее любовника, своего брата.
Так все и было. Рассказ Франчески услышал Данте от нее самой в одном из кругов Ада. Все это читатель «Комедии» может воспринимать как очередную назидательную повесть о каре за прелюбодеяние. Если бы не одно обстоятельство. Данте хорошо знал Франческу. Ее отец – тот самый Гвидо да Полента, правитель Равенны, у которого нашел пристанище поэт, изгнанный из Флоренции, и в доме которого в основном и была написана «Комедия». Английский мыслитель и историк Томас Карлейль писал: «Странно, когда подумаешь: Данте был другом отца этой бедной Франчески; сама Франческа, невинный прелестный ребенок, сидела, быть может, не раз на коленях у поэта. Бесконечное сострадание и вместе с тем столь же бесконечная суровость закона: так создана природа, такой она представлялась духовному взору Данте».
Трагическая история любви Франчески и Паоло известна нам по «Божественной комедии», такой она вошла в наше сознание, такой ее воспели художники, поэты, композиторы других эпох. Впрочем, на самом деле все могло быть иначе: прежде чем совершила грех Франческа, жестоко обманули ее саму. Вот что думал по этому поводу Джованни Боккаччо в своих «Комментариях к „Историям из итальянских поэтов“»:
«Надобно вам знать, что дама эта, мадонна Франческа, была дочь мессера Гвидо старшего, повелителя Равенны и Червии, и что у него была давняя вражда с семейством Малатеста, повелителей Римини. При посредничестве и после долгих переговоров [между ними] был заключен мирный договор. И для укрепления этого мира мессер Гвидо согласился отдать свою молодую и невинную дочь за Джанчотто, сына мессера Малатесты. Про то прознали друзья мессера Гвидо, и один из них сказал: „Будь осторожен, ибо скандалом завершится все, если не с той стороны взяться. Ты знаешь, какова дочь твоя и как крепок дух ее; и ежели она узрит Джанчотто до брачных уз, то ни тебе, ни кому другому не достанет силы принудить ее к браку с ним; не Джанчотто должен стать мужем, а под его именем один из его братьев“.
Джанчотто был честолюбив, крепок духом и после смерти отца намеревался быть правителем Римини. И хотя вида он был безобразного и калека, мессер Гвидо только его одного желал сделать мужем своей дочери, больше, чем кого-либо из его братьев. И мессер Гвидо поступил по данному ему совету: в назначенный день для свадьбы с мадонной Франческой в Равенну прибыл Паоло, брат Джанчотто, мужчина красивый, вежливый и обходительный.
Дама, которая знала Паоло, указала на него
