легко запуган, и создание нового, менее громоздкого аппарата в Германии. Эту задачу было нелегко выполнить, находясь под бдительным взором германской полиции, но «Грюнфельда» так и не взяли с поличным. И все же Москва не была довольна его докладами (к тому же он тратил слишком много денег в фашистской столице) и скоро прислала другого агента – Григория Рабиновича. Это был тот самый Рабинович, который вскоре окажется в США с целью подготовки убийства Льва Троцкого. Он работал там как глава русского Красного Креста.[123]
Задача Рабиновича в Берлине сводилась только к реорганизации аппарата, а не к сбору информации. Дело ограничилось инструктивными указаниями, в чем еще раз отразилась вся структура советских организаций: НКВД стояла над военной разведкой, так же, как та стояла над другими советскими агентствами. Именно НКВД отбирала персонал, назначала агентов и следила за их работой.
Из остатков советской военной разведки, агентов, занятых промышленным шпионажем, и сети рабочих корреспондентов Рабинович отобрал около 25 человек для работы на «Клару» (военную разведку). К началу 1936 г. реорганизация была закончена, и даже сам термин – рабочий корреспондент – вышел из употребления. Рабинович покинул Германию, чтобы вскоре появиться в Нью-Йорке.[124]
Осенью 1935 года, после седьмого конгресса Коммунистического Интернационала, в Кунцеве под Москвой состоялся так называемый «брюссельский» съезд КПГ. Ложное сообщение, что съезд проходил якобы в Бельгии, диктовалось необходимостью противостоять мнению, будто вся коммунистическая политика определяется в советской столице, а кроме того, желанием избежать возможных конфликтов с правительством Германии. (Приблизительно в то же время недалеко от Москвы прошел съезд Китайской коммунистической партии, хотя официально было объявлено, что он состоялся «где-то в Китае»). Делегаты съезда КПГ, разочарованные в советских подпольных методах работы, решили провести полную реорганизацию: старые структуры Киппенбергера распустить, а новым немецким группам, которым предстояло работать тайно в условиях нацистского режима, предоставить большую самостоятельность. В дополнение к этому Михаил Трилиссер сказал делегатам германского съезда, что все крупные советские шпионские сети в Германии будут ликвидированы. Было похоже, что стремления освободиться от советского господства одержали верх.
Однако прежде, чем закончился этот съезд, Вальтер Ульбрихт, настроенный просоветски больше, чем другие коммунистические лидеры, начал создавать для Москвы новый аппарат, и менее чем за год после окончания съезда под давлением русских старые системы были восстановлены, хотя и в меньшем масштабе. Один за другим коммунистические лидеры, эмигрировавшие в Москву, начали исчезать в подвалах НКВД. Среди казненных был и Ганс Киппенбергер, самый именитый и ценный помощник Москвы, обвиненный в том, что он якобы снабжал информацией англичан и французов.[125]
Теперь
Луи Буденз, который некоторое время работал в США вместе с Рабиновичем, так описывал его: «Печаль и ум, отражающиеся в его глубоких, темных глазах, произвели на меня глубокое впечатление. Его отлично сшитые, хотя и немного старомодные костюмы создавали впечатление стабильности и солидности. Он легко мог сойти за европейского делового человека, и в этом, как мне потом сказали, и заключалась его роль».
Прежде чем уехать, Рабинович созвал совещание, на которое пригласил своих главных немецких помощников. Чтобы избежать наблюдения, группа встретилась в Копенгагене, все имели фальшивые паспорта, подтверждающие их липовую национальную принадлежность. Буйное поведение собравшихся привлекло внимание датской полиции, которая арестовала и обыскала их. У них были найдены немецкие деньги, в том числе и «туристские марки», из чего полиция сделала вывод, что они имеют дело с валютчиками – бандой дельцов чёрного рынка. Все они были немедленно высланы из Дании в страны, чьи паспорта имели, и вскоре снова оказались в Германии.
Это было одно из стандартных обвинений, когда кто-то переставал беспрекословно подчиняться Сталину и должен быть ликвидирован. Герберт Венер, известный в 30-е годы германский коммунист, ставший потом одним из вождей СЕПГ, отмечал, что Ганс Киппенбергер с ведома Москвы действительно связывался с британскими и французскими спецслужбами и давал информацию политического характера. Сам Венер вернулся на Запад с «брюссельского» конгресса членом ЦК КПГ и жил во время войны в Швеции. В 1942 г. работник советского консульства попросил Венера дать ему адреса всех его берлинских друзей, очевидно, для того, чтобы использовать этих людей в шпионских целях. Так как Венер знал, что это может кончиться для них смертным приговором, то отказался. Через несколько дней он был выдан шведской полиции советским агентом как «подозрительная личность». Его арестовали и судили за закрытыми дверями. Приговоренный к тюремному заключению, он просидел до августа 1944 г.
