прибытие – это чья-то смерть», – цитирует Ворстенбос.
Помощник управляющего Мельхиор ван Клеф, рожденный в Утрехте сорок лет назад, срывает с головы шляпу. Лицо у него смуглое и бородатое, как у пирата; прищуренные глаза друг назвал бы «внимательными», враг – «мефистофельскими».
– Доброго утра, господин Ворстенбос! Господин де Зут, добро пожаловать на Дэдзиму! – Рукопожатие Мельхиора ван Клефа способно дробить камни. – Желать вам приятного здесь пребывания было бы слишком радужно…
Он замечает недавно возникшую кривизну писарского носа.
– Премного обязан, господин ван Клеф.
У привыкшего к морю Якоба земля покачивается под ногами. Кули уже выгрузили его сундук и тащат прочь.
– Минеер, я бы хотел присмотреть за своими вещами…
– Вполне справедливое желание. Раньше нам частенько случалось поучить грузчиков кулаком, но недавно градоправитель издал указ о том, что побитый кули – оскорбление для Японии, так что теперь – нельзя. С тех пор их канальство не знает границ.
Переводчик Сэкита, не рассчитав прыжок с носа лодки на пристань, проваливается одной ногой в воду по колено. Выбирается на твердую землю, огревает слугу по физиономии веером и несется впереди троих голландцев с криком:
– Ходить! Ходить! Ходить!
Ван Клеф поясняет:
– Он хочет сказать: «Идемте».
По ту сторону Морских ворот их сейчас же проводят в помещение таможни. Здесь переводчик Сэкита спрашивает имена иноземцев и выкрикивает их пожилому чиновнику, а тот – своему помощнику помладше, который заносит имена в книгу. Вместо «Ворстенбос» он пишет «Борусу Тэнбосу», вместо «ван Клеф» – «Банкурэйфу», а «де Зут» превращается в «Дадзуто». Инспекторы протыкают вертелами круги сыра и бочонки с маслом, только что выгруженные с «Шенандоа».
– Проклятущие негодяи, – злится ван Клеф. – Бывало, и куриные яйца разбивали – вдруг там кто-то запрятал дукат-другой!
К ним приближается дюжий стражник.
– Знакомьтесь, это он будет вас обыскивать, – объявляет ван Клеф. – Для управляющего сделают исключение, но к подчиненным, увы, это не относится.
Подходят еще несколько молодых людей; у них выбриты лбы, а волосы связаны узлом на макушке, как у инспекторов и переводчиков, посетивших на этой неделе «Шенандоа», только одеяния не такие пышные.
– Переводчики без ранга, – поясняет ван Клеф. – Надеются подольститься к Сэките, выполняя за него его работу.
Они хором повторяют для Якоба слова стражника, проводящего обыск:
– Руки поднимать! Открывать карманы!
Сэкита, шикнув на них, приказывает Якобу:
– Руки поднимать! Открывать карманы!
Тот подчиняется. Стражник обхлопывает ему подмышки и шарит в карманах.
Находит альбом с эскизами, осматривает мельком и выдает очередной приказ.
– Господин,
