Ты велик при спасении… Кто как Ты, о Всесильный, и кто сравняется с Тобою, Царь, умерщвляющий и воскрешающий и дающий возродиться спасению! Ты верен Своему слову – воскресить мёртвых. Благословен Ты, Господи, воскрешающий мёртвых137!»
Весь город и все паломники, прибывшие на праздник, вышли встречать Того, кто воскресил Лазаря, слух о чём распространился быстрей, чем с ожившего мертвеца спали погребальные пелены. «А где Лазарь?», – кричала толпа и показывала пальцем: «Вон, вон идет рядом с ослом». – «А на осле кто едет?», – спрашивали несведущие и слышали в ответ: «Христос138». «Слава Господу, услышал плач Израиля!». «Явил нам Христа!». «Теперь погоним римлян до моря и за морем найдем и погоним», – и стучали учащенно сердца, и замирали голоса, и на глаза наворачивались слезы от умиления, что не напрасно жизнь прожили…
Узрели!!!
***
Я с трудом воспринимал то, что творилось вокруг меня, мысленно летая вместе с ангелами над землей. В ушах до сих пор стоял шум голосов, когда меня в Вифании собирали в дорогу. «Синар139 вот мой возьми, постели на осла», – женщина сняла с себя домотканый набрюшник и отдала апостолам. «Мафорий140 очень длинный», – кто-то тряс краями, расшитыми бахромой. – «Пусть свисает, красивей будет». – «Друг, возьми симлу, вчера купил, совсем новая». – «Так некуда класть». – «Под ноги ослу постели». – «Дяденька, вот туника моя, – абсолютно голый мальчик протянул снятую рубашку. – Может, сгодится на что?». – «Да зачтутся тебе дела твои». – «Вот хитон еще». – «А его куда?». – «Туда же, на землю, под копыта». – «Ничего не жалко». – «Свершилось!». – «Пришел!». – «Благословен Ты, Господи, воздвигающий рог спасения».
Сильные и слабые, худые и полные руки стягивали с себя рубахи, халаты, покрывала и передавали стоящим рядом, а те передавали другим. Бардовые, шарлаховые141, белоснежные, полосатые; льняные, шерстяные, виссонные142; короткие, длинные, подшитые; новые и старые одежды плыли над толпой, двигаясь к центру – туда, где стоял я, купающийся в лучах неожиданно свалившейся на меня славы.
…Покрытый сверкающими одеждами, я шел с гордо поднятой головой, осознавая свое величие. Я – первый в мире Осёл, везущий Мессию, Царя Мира, самого Господа, сошедшего с небес. В мою честь напишут оду, поставят статую или стелу, на которой высекут слова благодарности… Какие – я еще не придумал, но то, что они будут, я не сомневался. Гордыня уже захлестнула меня, закручивая в водоворот самолюбования и самообожания.
Мне казалось, что на моей спине стоит царский трон из слоновой кости со львами из коринфской меди143, на седалище которого лежат расшитые золотыми нитями бархатные подушки, набитые лебяжьим пухом. На голове моей возлежит диадема, украшенная по кругу драгоценными камнями, между которыми торчали страусиные перья. Мои копыта – из чистого золота, усыпанные бриллиантами, словно небо звездами. Под ногами – не иссушенная земля, покрытая известковым налетом, не пальмовые листья, чавкающие под копытами, а дорога, мощеная мраморными
