что даже заболела голова. Он боялся верить самому себе, он боялся, что как только кончится действие этой случайной инъекции, нога опять омертвеет. Даниэль осторожно выдохнул и снова легонько прикоснулся к ноге. Да, он чувствовал прикосновение, чувствовал свои пальцы. Он попробовал нажать посильнее – и ощутил это нажатие. Даниэль сорвал растущий рядом колосок и провел им по ноге, потом по руке. Одинаковое ощущение легкого щекочущего касания! Он вспомнил свои «разговоры с ногами» и снова обратился к ним: «Молодцы, ноги! Молодцы, мои дорогие! Хорошо. Все правильно. Давайте дальше! Все получится!».
Через несколько часов жар в ноге стал спадать, отек от укола тоже. Нога стала нормальной температуры, и к счастью, опасения Даниэля не оправдались. Обретенная чувствительность не пропала. Уже была очевидна разница между правой «живой» и левой «мертвой» ногой. Даниэль решил подвергнуть испытанию левую ногу. Он снова нащупал незаметный, словно прячущийся между травами стебель с чудодейственными колючками и уже чуть было не отломил от него кусочек. Но что-то внутри него забило тревогу, и он среагировал на этот сигнал, а затем, с опозданием на мгновение, понял его значение – не ломай! Испугавшись, что он чуть было не совершил непоправимую ошибку, он обратился к растению – «Прости, прости, пожалуйста, за бездумность! Я идиот! Но я не хотел тебе зла! Это правда!» Где-то в глубине подсознания опять мелькнула мысль – «слышали бы меня сейчас знакомые!», но он прихлопнул эту мысль, как комара или моль. «Растения живут в своем мире, а мы в своем. Эти миры рядом, они соприкасаются и взаимодействуют. И если кто-то из мира растений приходит на помощь кому-то из мира людей, то нет ничего необычного в выражении благодарности за это. И нет ничего смешного в том, что я просил растение, помогшее мне, простить меня за то, что я чуть не нанес ему вред». Даниэль не знал, вслух ли он произнес эту тираду или мысленно. Но он сформулировал для себя самого нечто новое, но настолько очевидное, что ему было удивительно, как он не задумывался об этом раньше. Он понял, что как бы чудаковато это ни выглядело со стороны, но никогда больше он не сможет сломать ветку, сорвать лист или цветок, не извинившись мысленно перед ними и не объяснив им, для чего это нужно.
Через два дня обе ноги Даниэля одинаково воспринимали тепло, холод, прикосновения, нажатия и легкие похлопыванья. Интересно, что на первый укол шипа левая нога никак не отреагировала, а вот второй был болезненный, но все же менее, чем на правой. Даниэль поколебался, боясь переборщить, но потом все-таки уколол ногу третьим шипом. И повторилось все, что он уже испытал – боль, отек, жар, восстановление чувствительности. Потом Даниэль понял, что очевидно царапины на правой ноге как раз и были следом воздействия первого шипа, которое он не почувствовал.
Даниэль внимательно рассматривал спасительное растение, стараясь запомнить строение листьев, вид стебля, цвет и форму колючек. Он ни разу нигде не встречал что-либо подобное. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он когда-нибудь сильно интересовался ботаникой, но если б встретил – наверняка запомнил бы. Стебель растения был довольно тонкий, миллиметра три-четыре
