на колени и держали их так, будто сейчас последует команда «Огонь!». Проклятие Омши-тепа, похоже, сбывалось наяву.
На этот раз двигались недолго. Три-четыре минуты. И даже сквозь рокот двигателя был слышен далекий гром. «Что за гром зимой? – тоскливо подумал Хайр-Мамад. – Какая страшная ночь. Великий, Всемогущий – спаси меня от этих людей. От них пахнет смертью, как от муравьев с собачьими головами».
Незнакомцы прикладами и пинками вытолкнули резервистов из кузова, окружили, держа автоматы наперевес. Напрасно Хайр-Мамад пытался в кромешной тьме увидеть старшего капитана. У кабины заплясали лучи фонариков, как будто там что-то искали… А затем произошло невероятное – раздался негромкий хлопок и в черном небе повисла красно-желтая лампа, ронявшая куски огня. Цвета гноя свет разлился вокруг. И понял, увидев лица незнакомцев, Хайр-Мамад, что умереть придется здесь, в глухой пустыне, без молитвы, стоя на коленях, получив пулю в затылок… Но смерть обошла его – басовито завыл огненный джинн, а потом точно и безжалостно ударил его в грудь, казалось ломая кости, разрывая сердце…
– Ну ты подумай, может быть, еще что-то было? Кричали, стреляли в вашу сторону? Ведь дело международное… Ну вот кто поверит твоему сочинению? – Раздраженные реплики принадлежали начальнику особого отдела десантно-штурмовой бригады, полному одышливому блондину. И были обращены к понурому старшему лейтенанту. Обвисшие казацкие усы лейтенанта еще больше подчеркивали его тоскливый вид.
– Вот, ты пишешь… Ага… Примерно в девятнадцать часов к северо-западу от места расположения батареи боевое охранение услышало звук двигателя грузовой машины… Около двадцати часов вторично поступил доклад, что грузовик приближается к батарее… Так… Это неважно… Я приказал осветить прилегающую местность и лично увидел, как группа вооруженных лиц в форме Вооруженных сил Демократической Республики Афганистан (ВС ДРА) готовится к нападению. Я дал команду на предупредительный выстрел.
Старший лейтенант заерзал. Действительно, вместо одной мины в грузовик до умопомрачения точно спланировала полная загрузка лотка кассетного миномета «Василек». Ну тут уж командир расчета виноват, молодой. Со страху влупил, наверное… Но это ли нужно сероглазому особисту майору? И про то, что через секунду из всех калибров палили в кромешную тьму, он знает, и что утром вылазка была… Ну трофеи собрали, не валяться же оружию… Зато вовремя доложили и все предъявили…
– Нет. Не хочешь ты сотрудничать, артиллерист, – вдруг просто и весело сказал майор. – Отдам я твой опус в прокуратуру. И еще кое-что отдам, смотри. – Из плотного конверта на стол скользнули часы «Сейко-5», два массивных золотых кольца и обойма, набитая тупоконечными никелированными патронами. – Вот это и отдам. И объяснительные твоих «бойчишек» по поводу вчерашней пальбы. Они тебя и сдали. Вот этим уставом, – майор приподнял увесистый том, – по голове настучал одному-другому и выколотил добровольное признание. А ты думал как? Они десантурой станут еще не скоро.
