Что же, интересно, вы понимаете, милорд…
– Мистер. Мистер Томас Меррит, – представился он и поклонился. – А вы?
– А я невеста герцога Темберлея, – выпалила она и гордо выпрямилась. Но и при этом она едва доставала ему до подбородка… Ну, может быть, до носа, если учесть высокую, обильно украшенную перьями шляпку. В его глазах плясали веселые искорки. Джулия рассчитывала не на такое впечатление.
– Прощу прощения, герцогиня. Со стороны мне показалось, что вы его младшая сестра, которая его безумно раздражает, или, может быть, кузина, которую его заставили вывести на прогулку. Он обращается к вам как…
– Не ваше дело, как он со мной обращается!
Он осторожно взял ее под руку.
– Нет, мое, как вашего временного защитника. Не могу же я оставить самую красивую леди в этом парке в одиночестве, тем более когда она вот-вот расплачется.
Именно это сказал бы Джеймс, и ей еще больше захотелось плакать. Она моргнула, пытаясь остановить слезы, готовые пролиться.
– Я никогда не плачу!
– Конечно, нет. Может быть, мы пройдем чуть дальше по этой дорожке? Сюда направляется леди Фиона Барри. Говорят, она чует слезы за сотню ярдов.
Джулия в ужасе застыла. Фиона Барри? Это катастрофа. Она сначала все донесет ее матери, а потом и высшее общество узнает, что Дэвида с ней не было, должного сопровождения тоже, зато рядом находился очень красивый незнакомец.
– Улыбайтесь, миледи, – шепнул он, склонившись к полям ее шляпки.
– Не думаю, что у меня получится, – вздохнула Джулия.
– Тогда я заставлю вас улыбнуться, пообещав бриллианты и жемчуга, – сказал он.
– Предпочитаю изумруды, – буркнула она.
Взгляд Томаса скользнул по ее лицу, элегантному зеленому платью.
– Да, теперь я вижу почему. Изумруды, безусловно, вам очень идут, – сказал он низким бархатным голосом. Его затуманившийся взгляд заставил Джулию подумать, что в этот момент он представляет ее в изумрудах и без всякой одежды. Ее бросило в жар, но при этом она не могла не улыбнуться.
– Ну вот. Так лучше, – сказал мистер Меррит, не сводя с нее горящих глаз.
Его глаза были серыми, блестящими и светились мужским восхищением, которого до этого момента Джулия еще ни разу не испытала. Она поняла: детство кончается, когда девушка впервые чувствует на себе восторженный взгляд мужчины. Чувство оказалось очень приятным. На мгновение Джулии показалось, что ее кости стали мягкими, и ей захотелось приникнуть к сильному мужскому телу.
– Доброе утро, Джулия, – сказала Фиона Барри, приблизившись.
Джулия инстинктивно выпрямилась и с трудом оторвала взгляд от красивого лица Томаса Меррита. Фиона рассматривала незнакомца, словно он был пирожным с кремом, а она – голодающей.
– А кто это у нас? Представь меня, дорогая.
– Это мистер Томас Меррит, – молвила Джулия и сама почувствовала, что ее голос звучит по-взрослому –
