умный верблюд и мудрая черепаха. Может, потому мы ещё живём, что водили детей в зоопарк, посмотреть на верблюда и пожалеть ослика. И-а!
– Браво! Похоже, мы тоже в анабиозе? Нужно умереть на войне, чтобы жить мирным памятником. Почему?
– Делай, что можешь! – поднял капитан новый тост.
– Тост хорош, да тара мелковата, капитан. Мельчим. По третьей?
– За тех, кто на вахте, брандвахте, в пути и не с нами…
Иллюминатор забило снегом. Пить не хотелось. Говорить – устали.
Карандаш остались лежать на белом листе, на строчках и столбиках, их перечеркивая.
Преисподняя
Геолог был парень верный. Шлюпка стала к причалу. Чемпион скомандовал «посадку, раненых в первую очередь, все по-взрослому!», но раненый остановил:
– Торопиться зачем? Шторм. У нас теперь два дня в запасе. Боюсь, мы больше сюда не вернёмся, а если вернёмся, то точно не мы. Командуй, пользуйся, чемпион. – И добавил дружески: – между нами говоря, полежать хочется. Но в лодку грузить не надо. Тебе она сейчас самому понадобится – если субмарину осматривать, то с воды безопаснее, трапа парадного нет. То-то. А мне на причале лежать теплее – и я вам далеко виден, и вы у меня вроде под наблюдением будете.
– Ладно, Горбач, убедил. Лежи и набирайся сил. Если что – свисти. Услышим. Геологу нужно осмотреть тоннель и реку. Как это у вас называется? Маршрут? Абрис и отбор проб?
– Да. – Молодой виновато улыбнулся. – Рельеф и обнажения – это я зафиксирую. Выходы, разломы, искусственные выработки, водоёмы и источники – с этим понятно. Мне лёд на судно погрузить бы. Я тут глыбу присмотрел… откололась удачно.
– Африканцев пугать? Или в вѝски бросать?
– Континентальный лед – история всей планеты. В анабиозе. Я же геолог. Геология – наука засохших раковин, космической пыли, замороженных красных рек.
– Я думал – ты наш, а ты – засохший инопланетянин?
– Я в трёх мирах одновременно.
– С тобой всё ясно – дитя дождя и воин за идею. В армии был, но мало. Армия, циркач, любую идею на лету бьёт, как тарелочку на стенде. И тебя смогла бы вылечить, не захотел?
– Не захотел. Грудь четвертого человека – не для меня.
– Ладно, прощаю. Надежда наша – молодой! Ищи во льду, а я пойду на субмарину… Лодка военная, люди в ней, хоть и примерзли к железу, а на посту…
– Сами старенькие? Черепа беленькие? Были, как ты, чемпионами?
– Глуп ты ещё, молодой. Черепа, если военные, стреляют автоматически, не думая. Нам это надо? Надо, чтобы не выстрелили!
– Чемпион? – Горбач открыл глаза и попытался сесть.
– Что, двугорбый? Не спиться? Больно лежать? По голове тебя все-таки трахнуло? Говори.
– Я подумал – могут быть зоны под видеонаблюдением, прицелом и отстрелом? Мы на военно-морской базе, все-таки. Хоть и бывшей.
– Какое
