style="font-size:15px;"> – Евгений, ты попал в искажённое пространство коррекции поведения сил Абсолюта. И те, кто тебя сюда поместил точно просчитали, что ты расстояние от евразийского табурета и до евро унитаза никогда не пройдёшь. Будешь засыпать умиляться, спать стекловистой сонливостью. Умываясь пьяненькими слёзками.
Шане, тебя я мало-помалу показал, чтобы тебе преодолеть жестокое скудоумие свалившееся на тебя демократией как интеллектно-нормативная ценность религиозности устраняющей элементы хаоса у тебя в голове и на твоих улицах и магазинах, по которым бродишь развлекаясь. Смотри, ты не одинок, четыре многоместные камеры-палаты отделения забиты до отказа молчащими индивидами. Ты насмелился заговорить с «политиком». Тебя начали разрушать и других тоже… Пошли отсюдова. Справедливости тебе никто не принесёт сюда, пока сам не попросишь с призывом кого-то. —
Вернувшись в одиночную камеру-палату, присел на кровать – панцирная решётка которой затрещала. И сразу подступила «сталистая тишина» формирующаяся в стекловистую сонливость опрокидывающая навзничь своего приёмщика. Решётчатые пустотные вероятные пространства своими угловыми схождениями как извилистые мелкоячеистые сетки сито просеивали мыслеобразы букв интеллекта не давая им соединяться с мыслеобразами букв ума. То есть они вышибали умные мысли до уровня скудоумия и скотоумия, цивильным толерантным признаком является которых состояние шизо в андропологии гуманного человека.
В бездверный проём одиночной камеры-палаты заглянул Евгений. Он зашёл с постоянным «сидельцем» Николаем. «Вот, расскажи ему про голубого человека интеллигентно, понятно чтобы было мне» – попросил Евгений.
«Здесь прозебаю с перерывами почти пять лет. Не справляюсь с накатывающими кошмарными приступами бешеной ярости всесокрушения через каждые два-три месяца. Вначале меня сюда привозили принудительно после 90-дневного лечения приступы утихают, я к этому почти привык.
В кошмарных приступах бешеной ярости в последние 2—3 приступа стали в глазах появляться картинки свивающих мужчин голубоватого свечения и выкрикивающих мне «Мало бесишься, без крови». Вне… во время приступов, снов почти не вижу, иногда показывается улыбка жены,» – завершил свою опережающую тираду [сиделец – Николай], который хотел настроить меня на его правильное восприятие, что он не дурило. Этого не требовалось: взгляд его оставался почти внимательным. Он об этом не ведал.
«В правильную русскую литературную речь понятие фразеологизма «голубая блевотина» обозначающего переплённых мужчин в свастичном рисунке соединённых фаллосами через анус, отражающее рафинирование возвышение извращённых вкусов околополитической, полулитературной и артистической тусовок – узаконил родовым новоязом его создатель и творец великий русский поэт Сергей Есенин в ранние 20-е годы ХХ-ого века, за что и был убит. Подобно поэту
