отрешённо, совсем не по-королевски. Спина, всегда идеально прямая, вдруг сгорбилась, комкая и некрасиво выгибая кольчугу, и голова опущена низко, словно не в силах больше выдерживать давящую тяжесть шлема. Лишь теперь, когда Таю покинуло напряжение, Крючков понял, как же она устала. Слишком большой груз взвалила эта девочка на свои хрупкие плечи. И доспехи, которые не снимает весь вечер, тут совсем ни при чём. Ну, или при чём, только самую малость.
И что с того? Можно подумать, он не устал. Одно длительное воздержание чего стоит. А кто, спрашивается, втянул его во всё это? И как теперь выкручиваться прикажете?
Таяна вяло шевельнулась. Тяжко вздохнув, медленно покинула трон и встала перед «Витязем», глядя прямо в его глаза-камеры. Для этого ей пришлось приподнять голову, что частично вернуло королеве прежнюю горделивую осанку. Данила, в который раз, невольно восхитился, разглядывая девушку. В лёгких сапожках с узкими голенищами, в штанах, плотно обтягивающих стройные ножки, в короткой кольчуге, приталенной тонким ремешком, с которого свисал небольшой меч, в маленьком шлеме идеально круглой формы с таким же аккуратным забралом она выглядела просто потрясающе. В придачу ко всему ещё и умница. Ну, как тут претензии предъявлять, не смотря на самый, что ни на есть подходящий момент?
Единственное, на что хватило Крючкова, это включить громкоговоритель и покряхтеть, прочищая горло.
На его счастье девушка заговорила первой. Правда, техник услышал совсем не то, чего ждал:
– Ты, наверное, голоден? Тебя накормить?
Вот те нате! А где же «прости, я больше так не буду» или на худой конец «я сделала так, потому что…»?
– Можешь выйти, если хочешь, – продолжала она, игнорируя ответное молчание. – Здесь нас никто не побеспокоит без разрешения. Только… лицо прикрой, пожалуйста, а то неудобно…
Это кому неудобно? Лично он без маски не испытывает никакого дискомфорта, если только воздух ничем не испорчен. Хочет подчинить его местным обычаям? Может, ещё и паранджу предложит нацепить? Нет уж, дудки!
– Выходи. Я же знаю, что ты хочешь есть.
Заботливо сказала, с такой искренностью и теплотой, что ругательства, уже начавшие было царапать горло, там и застряли.
Взяв какой-то фрукт, напоминающий яблоко, Данила с остервенением вонзил в него зубы. Захрустел и зачавкал громко, чтобы слышала Таяна. Съел быстро. Обглоданную сердцевину сунул в контейнер для удаления отходов и закрыл лючок. Огрызок тут же вывалился под опоры БМД и нагло поскакал по сравнительно чистому полу тронного зала. Объедки, по крайней мере, здесь до этого никто не раскидывал. Даже бунтовщики в захваченном дворце вели себя куда пристойнее.
Техник самодовольно улыбнулся, радуясь, как ребенок, своей мелкой подлости.
– Я понимаю твоё раздражение, – ровно произнесла королева, глядя на валяющийся огрызок. – Ты вправе злиться… Но должен понять, что другого выхода у меня не было…
