раз сейчас пустует трон.
– Я так и знала, что тебе ничего путного не предложат. Слишком уж ты легкомысленный человек, Вадим.
– Ты меня недооцениваешь. Я атлант, маг и чародей.
– Не спорю, в постели ты действительно чародей, но жизнь требует наличия и иных качеств.
– Это намек?
– Я тебя умоляю, только не здесь и не сейчас. Давай для начала хотя бы поужинаем.
Ответ Людмилы меня удовлетворил. В ее глазах я был самым обычным шалопаем, даже разгильдяем, но уж никак не чародеем. Это меня успокоило. Честно говоря, мысленно я всё время возвращался к визиту почтенного Ширгайо. Вероятность того, что меня ночью посетил псих, была практически стопроцентной, но этот человек знал моего деда, знал мою мать и, очень может быть, знал моего отца. А если в шизофреническом бреду Сергея Васильевича было рациональное зерно? И вот по поводу этого рационального зерна его следовало бы расспросить. К сожалению, умные мысли часто приходят в головы людей с сильным запозданием, и я в этом ряду не исключение.
– Это твои знакомые? – спросила вдруг Людмила.
– Какие знакомые? – не понял я, занятый поиском свободного столика в набитом посетителями зале.
– Они смотрят на тебя так, словно ты им задолжал крупную сумму.
Сам я ничего подозрительного не заметил. Крупных и мелких сумм взаймы я ни у кого не брал, и смотреть на меня злыми глазами у моих знакомых вроде бы повода не было. Тем не менее я насторожился. Людмила очень наблюдательная женщина в отличие от меня. То есть я, конечно, способен заметить и оценить красивые женские ножки, но не спрашивайте меня, какого цвета юбка была на понравившейся мне попке. А вот Людмила может с полувзгляда запомнить не только лицо и внешность человека, но и то, как он одет. Причем ей безразлично, мужчина это или женщина.
– Вероятно, им не понравился некий шатен, который обнимал самую красивую блондинку на свете.
– Умение говорить комплименты – это, бесспорно, одно из твоих немногочисленных достоинств, Вадик.
Должен сказать, что Людмила на редкость эффектная женщина. Довольно высокого роста, с длинными ногами и умопомрачительными большими голубыми глазами. Естественно, в ресторане на нас обратили внимание, и мне пришлось не один раз хмурить брови, тем самым отражая бросаемые искоса в ее сторону взгляды. Охотников потанцевать с ней наверняка бы нашлось немало, если бы любезных джентльменов не отпугивало выражение моего лица, нельзя сказать, что зверского от природы, но в данном случае недовольного поползновениями конкурентов, никак не желающих усвоить одну довольно пошлую истину – кто девушку ужинает, тот ее и танцует.
Словом, мне самому пришлось вести Людмилу в круг, хотя я и не большой поклонник танцев, да и танцор никудышный. Единственное, чему я научился, так это не наступать дамам на ноги, чего они терпеть не могут.
Обнимать красивую женщину, думая при этом о чем-то постороннем, всегда было для меня неразрешимой задачей. К тому же царивший
