карусели, с другой – прилавки с едой. Стервятники клевали пустые ведра попкорна и обертки из-под хот-догов, но лишь немногие лоточники задраили свои будки жалюзи. Внутри павильона «Сосиски Джо» высилась большая жаровня. Их разделяла только открытая дверь. Рискнуть? Кабинки, мусор, прилавки. Чего тут только не было! Сердце забилось чаще.
С машиной и припасами она как-нибудь протянет. Кажется, гитарист был с ней согласен – мелодия набрала темп и страсть. Музыка напомнила Наиме, что в ее новом автомобиле, ждавшем у входа на ярмарку, она будет не одна.
Теперь слова мало что значили, и, обнаружив его рядом с будкой, где когда-то торговали хворостом, Наима заговорила не сразу. Завернувшись в спальник, спиной к стене, мужчина лежал под вывеской, обещавшей разные вкусняшки. Она стояла на другой стороне дороги рядом с кольцами, которые набрасывали на штырь, и разглядывала незнакомца.
Первая неожиданность: он носил маску. Странно.
Из-за грязи и волос маска казалась приросшей к лицу. Светло-коричневая кожа, темная прядь жидких волос, худоба под стать ее. Выше на фут, что давало ему преимущество в драке. Рука скользнула в заветный карман рюкзака. Наима осторожно сжала оружие, но руку не вытащила.
– Гитару не трожь, а больше у меня ничего нет, – бросил он сердито. – Бери то, за чем пришла, и вали отсюда.
– Думаешь, я тащилась за тобой три дня, чтобы ограбить?
– А мне все равно.
Наима сдернула с головы капюшон. В Бейкерсфилде она побрила голову, чтобы отбить желание у случайного насильника. Волос на голове почти не осталось, но черты лица были очевидно женскими. Ей показалось, всего на миг, что его глаза блеснули.
– Я Наима, – сказала она.
Незнакомец перебирал гитарные струны.
– Держись от меня подальше.
– У тебя иммунитет.
Придурок. Она не сказала этого вслух, но тон был недобрым.
Он перестал играть.
– С чего это вдруг?
– А с того. Просто потому, что ты до сих пор жив.
Он равнодушно перебирал струны.
– Хочешь, расскажу, как все было? Вся твоя семья заболела и умерла, даже те, с кем ты общался каждый день, а тебе хоть бы что.
– Я был осторожен.
– Хочешь сказать, что выжил, потому что самый умный?
– Этого я не говорил, – буркнул он. – Просто был очень осторожен.
– Ни до чего не дотрагивался? Не дышал?
– Точно. Привык даже к этой штуке. – Он вытянул правую руку, и только сейчас Наима заметила на ней тонкую грязную перчатку.
– Ни стола, ни оконной рамы, ни листка бумаги?
– Стараюсь.
– Но так не может продолжаться вечно!
– До сих пор мне везло.
– Чушь, – фыркнула она.
К обиде и боли добавилась злость. Кто бы мог подумать, что случайный незнакомец способен так
