какая гадость, – брезгливо ответила я.
Запись №32
Мне раньше казалось, вернее, я была уверена в том, что чем старше я буду становится тем скучней и неинтересней будет моя половая жизнь. Поэтому спешила брать большими охапками, иногда даже давясь и кашляя от переизбытка. Я безумно любила секс и безумно любила себя в сексе, обожала своё тело и оно звенело в ответ как натянутая струна, не издав за всё время моей «творческой» жизни ни одной фальшивой ноты. Но пришло время, и струна лопнула. То ли от усталости, то ли от чрезмерного усилия игравшего на ней, то ли просто от времени. Я решила, что это конец. Махнула на себя рукой, обгрызла ногти, отрастила пышную шевелюру на лобке, купила у китайцев ситцевых халат и вельветовые тапочки с помпонами, заперлась в своей новой квартирке с видом на море и каждый день сжирала полуметровую пиццу с ветчиной, запивая её вовсе не диетической колой. Результат не заставил себя долго ждать. Через полгода на меня из зеркала смотрела среднестатистическая женщина, которых на просторах моей бывшей Родины великое множество, если не сказать большинство: жирные бока, выпирающий живот, синяки на пол лица, копна немытых волос и взгляд затравленной брошенной сучки… И я испугалась… Испугалась даже больше чем когда узнала свой диагноз… Понадобился год, чтобы вернуть всё как было… Ну, почти всё… Проще всего было расправится с волосами на лобке, с остальным шла непримиримая война на каждом миллиметре моего тела. В общем, я победила и вернулась к тому, с чего начала своё падение. Измождённая и усталая, я крутилась перед зеркалом, и отражение в нём мне нравилось. И что самое интересное – вернулась утраченная страсть. Я каждую ночь с опаской прислушивалась к своим чувствам и вдруг поняла, что хочу, хочу с неимоверной силой, хочу так как никогда до этого не хотела… И тогда я решила любить себя, потому что любить кого-то я уже не имела права.
Запись №33
Этот вкус я запомнила навсегда. И не потому что он мне понравился, а потому что это было впервые… В животе бурлило, а в голове гудело от большого количества выпитого домашнего вина. Мы лежали в высокой траве и целовались так долго, что губы распухли, потрескались и стали напоминать оголенный нерв, который реагирует на каждое новое прикосновение. Он исцеловал меня всю – от кончика носа до ногтя на мизинце, ласкал языком мои набухшие соски, дышал в пупок, чем вызывал волну взбесившихся мурашек, которые толпой пробегали по всему телу, и это было намного приятнее, чем то, когда он погружался лицом в мою прелесть… Но вот его руки обхватили мою голову и нежно, но властно направили вниз: вот молоденькая щетина на его подбородке, трепещущий кадык, редкие волоски на груди, прыщик на животе… Я замерла, почувствовав щекотание жестких волосков на своем подбородке, инстинктивно сделав усилие, попытавшись остановить давление его рук, но было поздно… ОН был уже совсем рядом, покачивался из стороны
