взял пульт с тумбочки:
– Так делай, – и понажимал кнопки, отчего кондиционер сбавил обороты.
– Спасибо, – кивнула Инка, на всякий случай вежливо улыбаясь. Чем-то этот служащий был ей неприятен, но раз надо человеку проверить, в порядке ли номер, не выставлять же его за дверь.
– Другой желать? – спросил брюнет и покачал матрас на кровати.
– Спасибо, больше ничего не надо, – отошла к стене Инка. Странный он какой-то, этот слесарь-сантехник. Он что, собрался прямо сейчас кровать починять?
– До свиданя, – наконец сообразил брюнет и вышел, чуть не задев её плечом и оставив в комнате какую-то тягостную недосказанность. «Учи английский, двоечница, – попеняла себе Инка. – Сейчас бы живо объяснилась с этим сантехником, а так только киваешь, да улыбаешься, как дебилка!».
Тем не менее, странный сантехник отвлёк её от мыслей о Николае Евгеньевиче. Инка глянула на часы – настало время ужина – и принялась переодеваться. На ужин она решила пойти в платье без рукавов, накинув – вечер всё-таки – свой любимый палантин.
Про план-схему отеля она позабыла, и поэтому ресторан отыскала после некоторых расспросов. Иностранцы, на которых она наткнулась по дороге (вначале – на парочку французов, затем – на пожилого немца) хоть и не говорили по-русски, слово «ресторан» поняли и махнули в нужном направлении. Инка пошла, куда махнули, прошла мимо ещё одного бассейна, на этот раз – круглого и не такого большого, и вскоре вышла к очередному дворцу, не менее роскошному и огромному, чем дворец-ресепшн.
Внутри ресторан тоже впечатлял. Потолок высотой в два этажа венчался стеклянным куполом. Второй этаж присутствовал частично, в виде круглой галереи по окружности зала. Сам зал казался просторным, несмотря на расставленные столики и сновавших между ними людей. В центре зала возвышалась горка с фруктами и десертами.
«Ого!» – подивилась Инка, обходя по кругу это изобилие: жёлтые и красные яблоки с восковым блеском тугих бочков, крупные персики с розоватыми штрихами на мохнатой шкурке, виноград трёх видов, что-то вроде фиников, но не сморщенных и коричневых, а гладких и тёмно-вишнёвых. «Может, это и есть финики в свежем, не завяленном виде? Такими они и растут на своих пальмах?», – Инка взяла диковину, надкусила. Мякоть на вкус и цвет была похожа на помесь яблока с огурцом, а косточка – точно как у финика.
А пирамида всё не иссякала изобилием: пошли блюда с грушами и гранатами, за ними – роскошнейшие торты с фруктами и холмами взбитых сливок, уже разрезанные на куски. Здесь же обнаружились и напитки, булькающие в прозрачных квадратных ёмкостях. Нечто оранжевое вроде сегодняшнего «оранж джуса», нечто мутно-желтоватое и тёмная жидкость гранатового цвета, которую Инка и нацедила в стакан. Жидкость оказалась кисло-сладкой, очень приятной на вкус. «Так, с фруктами понятно, а как насчёт еды посущественнее?»
Еда посущественнее нашлась чуть дальше по ходу. Слева у стены тянулся прилавок, уставленный тазами – по крайней мере, Инка так назвала для себя длинную
