армии. Его с ходу утвердили председателем Военной комиссии, воспринимавшейся как штаб революционной армии. По дороге автомобиль Гучкова кто-то обстрелял. Сидевший рядом с ним князь Дмитрий Вяземский, начальник 17-го передового отряда Красного креста, был смертельно ранен. Пока везли в больницу, князь истек кровью.
Гучков внушал депутатам Думы, что надо ехать к императору и получить его отречение, тогда можно не опасаться возврата назад. Пока с чиновников и военных не снята присяга, они вынуждены отстаивать старый порядок, и кровопролитная междоусобная война неизбежна. Гучков попросил, чтобы ему поручили добиться отречения Николая II. Добавил: иначе он будет действовать на свой страх и риск. Что означали его слова? Готовность убить императора, если Николай не захочет оставить трон?
«Группа твердых людей должна была проникнуть в царский поезд, арестовать царя и выслать его за границу, – вспоминал Гучков. – Я убежден, что если бы такой переворот удался, он был бы принят и страной, и армией вполне сочувственно».
До гробовой доски
Судьба последнего русского императора решилась в Пскове, где в Первую мировую войну располагался штаб Северного фронта. Сюда прибыл Николай II.
«Был вечер, вокзал как-то особенно мрачен, – рассказывал князь Сергей Трубецкой, служивший в ведомстве военного снабжения. – Я встретил одного из адъютантов главнокомандующего. Он сказал, что к поезду никого не пропускают. Охраняемый часовыми поезд производил гнетущее впечатление, казался не царской резиденцией, а наводил на неясную мысль об аресте. В окне царского вагона показалась неясная фигура. Человек в военной форме смотрел в нашем направлении.
– Возможно, что государь, но не могу разглядеть, – ответил на мой вопрос адъютант.
Фигура отошла от окна. Я молча пожал руку адъютанту и пошел к вокзалу. Тихо и тоскливо заносимые снегом запасные пути – и на них стоит почти неосвещенный, одинокий и грустный царский поезд».
Российская империя рухнула в тот момент, когда император Николай II телеграфировал председателю Государственной думы Родзянко: «Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родной матушки-России. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына, с тем чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего великого князя Михаила Александровича».
Николай был предан стране. На военных маневрах командир одного полка попросил императора разрешения зачислить его почетным солдатом в первое отделение своей части. Император взял военный билет и в графе «Срок службы» написал: «До гробовой доски».
Николай был Верховным главнокомандующим, но его собственные генералы желали, чтобы он ушел. Им казалось: стоит избавиться от Николая, как все волшебным образом наладится: бастовавшие рабочие встанут к станкам, солдаты-мятежники вернутся в казармы, фронт перейдет в наступление и погонит немцев и австрияков.
Императора
