взялись рассуждать о пользе от изобретенной братьями Кораблёвыми «мирной воды».
«Вот ведь беда какая! – говорил вечно пьяный и злой Витёк Кияев собутыльникам. – Даже в морду никому дать не хочется».
«А мне и вина-то пить что-то неохота, – жаловался ему Димка Шляхин, имевший привычку пьяным падать, не дойдя до дома всего один проулок. – Неужто их вода и впрямь так действует?»
«Что болтать! – воскликнул Витек, озираясь на Ивана. – Гениев тетка Женя Кораблёва нарожала! Скоро они нас по ранжиру строить будут и вести, куда им вздумается».
«За чем вести-то?» – не понял Шляхин, тоже испуганно оглядываясь.
«Не за чем, а за кем! За собой, Шлях! А куда – не нашего ума дело…»
Сейчас Иван, вспомнив этот случай, опять собрался улыбнуться, но улыбка вдруг застыла на губах. Тут же подумал Иван об угрожавшей братьям опасности и стал размышлять о том, как их от нее защитить.
Прежде всего нужно было понять, каким образом хочет воспользоваться их помощью в своем преступном замысле Нос. А в том, что замысел его именно преступный, Иван не сомневался. Охранник хотел, чтобы Колька с Сашкой что-то перевезли ему с сельского берега на турбазу. Он знал, что они каждый день рано утром переплывают озеро на лодке. Знал, что и в селе, и на турбазе привыкли видеть их плывущими через озеро и, значит, никто не обратит на них никакого внимания. Оставалось понять, что за штуку такую нужно переправить с этого берега на тот, а там уж нетрудно будет вычислить, кто и когда им ее в село доставит.
В том, что это может быть бомба, Иван сомневался, хотя от Носа можно было ожидать и какого-нибудь террористического акта. Вот только зачем ему нужен теракт на охраняемой им же турбазе? А если он собрался рыбу в озере этой бомбой глушить, то и секретность тут не поможет, потому что, где бы он ее ни взорвал, грохот будет слышен и в Архарове, и на турбазе, и на полях Кутасова, так что по-тихому собрать с озера весь улов ему не удастся. Да и на что ему столько рыбы? Где он ее продаст?
Значит, это не бомба. А что же, если не бомба, Иван придумать не мог и решил все же попытаться опять подслушать лежавших в сенном амбаре братьев. Он осторожно, чтобы не выдать себя громким треском ветки под ногами или случайным покашливанием, приблизился к любимой яблоне и сел на пенек. Долго сидел и уже хотел было встать и вернуться в дом, как вдруг услышал какой-то шорох в дальнем углу сада, за которым начиналась пологая луговина, уходящая к берегу озера. Иван вскочил с пня и быстро спрятался за высокую дощатую стену сеновала, почти вплотную примыкавшую к стремневскому забору, притаился там и стал ждать.
В дальнем углу сада у Кораблёвых, как и у всех жителей Архарова, чьи огороды смотрели на озеро, была сделана калитка, через которую они выводили на луг теленка, а Колька с Сашкой ходили к привязанной под берегом лодке. Через калитку им было ближе, чем по улице до прогона, а потом по дороге мимо сгнивших колхозных сараев и ржавевших в бурьяне останков брошенных там косилок, ворошилок и прочей ни
