которой было выбито: «Здесь покоится прах боголюбивого помещика села Архарова…» Продолжения надписи разобрать не было никакой возможности, но возбужденный спором народ вдруг успокаивался. Лишь самые горячие головы с досадой пожимали плечами, думая о том, что батюшка нагнал еще большего туману на их историческое самосознание.
Когда же на турбазе объявился этот самый Нос, который вдруг оказался не Носовым, а Архаровым, бессознательный страх заставил умолкнуть даже самых отчаянных защитников кутасовской версии происхождения названия их села. И хотя никто этого страха в себе явно не признавал, втайне многие считали, что именно Нос, а не Кутасов – истинный наследник барского имения. Более того, стало очевидно, что этот наследник обращаться с заявлением своих прав в сельскую администрацию не будет, а попытается отвоевать эти права каким-нибудь хитрым бандитским способом.
Между тем никому и в голову не пришло задуматься о том, почему его зовут на турбазе не по фамилии или по имени-отчеству, а всего лишь по внешнему признаку, да к тому же и не особенно выдающемуся. С первого взгляда на охранника не знающим его прозвища Нос казался вполне приличным молодым человеком, а некоторые архаровские девушки видели в нем даже того рыцаря, о встрече с которым мечтали с детских лет. Изредка приезжая в село на турбазовском автобусе или причаливая к берегу на катере, он был со всеми приветлив, в магазине покупал только минеральную воду и мороженое, которое тут же раздавал на улице детворе. Выглядел всегда интеллигентно и опрятно и носил не ставшую незаменимой для всего сельского мужского населения камуфляжную робу, а одевался по-городскому: в джинсы и обтягивающую его мощную мускулатуру майку или – зимой – в рыжую дубленку.
Однако всем без исключения после близкой встречи с ним на улице или в том же магазине хотелось назвать его не Ильей Муромцем и даже не давно известным всем, благодаря телевизору, американским супергероем Терминатором, а именно Носом. И причиной этому были вовсе не особенности его лица, а странная привычка постоянно к чему-то принюхиваться. При этом он умел так морщить нос или раздувать свои ноздри, что всякому становилось не по себе, словно он, сам того не ведая, вляпался ногой в коровью лепешку, а турбазовский охранник его в этой небрежности готов был уличить и пристыдить. Поэтому архаровцы старались не встречаться с ним – кто из-за чрезмерной стеснительности, а кто из-за тайной боязни.
Только братьям Кораблёвым Архаров не внушал ни страха, ни какого-либо неудобства, потому что Иван сразу, как только познакомился с ним, объявил, что человек этот, Нос, пустой, хотя и опасный. Чем он был опасен, Иван объяснять не стал, сказав лишь, что навидался таких Носов во время армейской службы.
И только теперь, разговаривая с дедом Степаном, Иван разъяснил старику, что к чему.
– Я давно за этим Носом наблюдаю, – проговорил он после того, как съел больше половины нажаренной дедом рыбы. – Сразу
