было что-то ответить ей, но я была смущена неожиданным появлением матери и не знала, что сказать, покраснела и опустила глаза, грудь моя сжалась, и я стала заикаться, не в силах выдавить из себя ни одного слова. Настоятельница ответила вместо меня, и это было совершенно благоразумно. Она сказала, что я совершенно не виновата в происшедшем, что она не получила никаких доказательств, дающих основание поверить в мою вину. Моя ошибка была лишь в том, что волею независящих от меня обстоятельств я оказалась наедине в комнате вместе с молодым негодяем, которому отныне больше не разрешается переступать порог нашего монастыря и, в заключение, следует признать, что только сестра Кристапа совершила преступление, виновна в происшедшем, поскольку именно она оставила вашу дочь наедине со своим братом, а потом растрезвонила всё то, о чём следовало молчать, поскольку была задета честь её брата. Так что необходимо исправить оскорбление, которое было нанесено вашей дочери. Вот так, совершенно чудным образом, я вышла из этого приключения белая и пушистая, как снег, приобретя неожиданного защитника своей чести. Мать моя сразу изменила своё отношение ко мне, и стала говорить со мной с мягкостью, которая меня тронула. Так что, следует признать, что усердные души для славы Бога могут извлечь пользу из всего.
Моя мать меня почти обратила в другую веру своими проповедями. Это обращение к праведной жизни привело к тому, что я почувствовала потребность признать свои ошибки, и отец Эмиль, почувствовав это, на исповеди буквально вырывал из меня признание в моих грехах. Бог знает, какое удовольствие он получал от этого, этот старый грешник! Я ему никогда ничего такого, о чём рассказываю тебе, не говорила, так как я не считала, что Бог осудит бедную девушку за то, что она не слишком торопилась облегчить свою душу. Ведь она не сделала это сама, и разве это её ошибка, если у неё присутствуют желания, если она влюблена? Несомненно, это ошибка Божественного провидения, если у неё нет мужа, чтобы её удовлетворять? Что недостойного в том, что бедная девушка пытается успокаивать эти желания, пожирающие, сжигающие её, пользуясь средствами, которые природа или мастерство рук человеческих ей дает… в этом, несомненно, нет ничего менее преступного.
Несмотря на то, что я открыла отцу Эмилю лишь небольшие секреты, я не позволяла ему их использовать, чтобы выведать у меня большие. Следовало ли мне в этом раскаиваться? Нет. Настоящая причина этих отказов была в моих опасениях, что отпустив мне грехи, святой отец доведет содержание исповеди до ушей многих моих недоброжелателей, дав им новый повод для злословия, новую возможность торжествовать. Однажды, после исповеди, я присела на скамеечку для молитвы, сбоку от алтаря. Мои слезы и переживания меня утомили, и я заснула. Во время моего сна в моих прелестных мечтах ко мне явился Кристап. Мне снилось, что он обнял меня и прижался ко мне своими бёдрами. Я раздвинула свои, чтобы как можно теснее прижаться к нему. Он гладил
