хлестнул по лицу холодный ветер.
– Особняк за полем? – спросила она, наматывая на шею теплый шарф.
– Я не знаю, – покачал головой он, осматриваясь вокруг. По трассе, с которой съехала их машина, с шумом мчались автомобили, радуясь, что таких водителей, как Елена, только что уменьшилось ровно на одного.
Аркадий обошел вокруг машины два круга, проверяя свою обувь. На подошву уже налипла грязь. И это явление его мало порадовало – времени на дорогу они затратят гораздо больше, чем Аркадий рассчитывал.
– Готова? Тогда идем! Прогулка обещает быть веселой и быстрой!
* * *
По приблизительным подсчетам Аркадия, они прошли больше трех километров. Елене порядком уже тошнило от однообразного пейзажа вокруг и она «стоически» переносила поднадоевший вид поля.
– Хоть бы дерево встретилось – верный признак того, что мы не стоим на месте, а двигаемся! – с мольбой в голосе воскликнула Елена.
– Ноги уже устали, – заметил Аркадий, чувствуя, как мышцы в ногах начинают слабо гудеть. – Это верный признак того, что мы точно не стоим на месте.
Елена остановилась и оглянулась назад. Аркадий встал рядом с ней. Вид бледной бордовой точки на горизонте внушал надежду на то, что бесконечному полю есть предел.
– Надеюсь, что все приложенные силы будут вознаграждены, и я наконец-то увижу обещанный тебе особняк, – устало пробубнила Елена, сняв с плеча рюкзак. Она вскрыла «молнию», вынула из широкого кармана термос и, отвинтив крышку-чашку, предложила Аркадию выпить чая.
– Спасибо, – не отказался он. – Обожаю моменты, когда ты причиняешь боль только словами, а сама при этом заботишься о людях.
– Когда это я успела причинить тебе боль? – встрепенулась Елена. Ее не слишком радовало то известие, что она успела кому-то причинить боль, когда вовсе не собиралась этого делать.
Аркадий отпил из чашки, отворачиваясь от морозного ветра.
– За сегодня – сто раз. Например, «чертов любитель импровизаций» – меня даже немного позабавило. Это можно считать высшей степенью мастерства по самоконтролю. Ты научилась сдерживать свою силу.
– Ага, а слова, как известно, хуже острого ножа, – фыркнула Елена, отобрав у Аркадия чашку с чаем. Ей вдруг дико расхотелось проявлять заботу. – Я начинаю понимать суть выражений: «вырвавшееся слово – выпущенная пуля», «бритва скребет, а слова режут», – все это обо мне! Может, я и контролирую силу, но однажды я смогу убить словом! И это отвратительно!
Аркадий топтался, стараясь подолгу не стоять на одном месте, чтобы не дать ступням околеть. Он сочувственно посмотрел на свою спутницу, видя, что ее гложет.
– Нет, ты больше не будешь никого убивать, – пообещал он ей.
– Да, а как же Борис?
– Он был последним в твоем длинном списке убийств, – заверил ее Аркадий. – Как только мы доберемся до особняка,
