когда те прибежали, Корж был уже мертв.
Похоронили старого воя рядом с его отцом Виртом и дедом Антом. Старшинство в роду принял на себя Кожема.
В ночь после похорон, оставшись одни в просторной избе, Праскева и Малуша горевали возле лежанки покойного Коржа. Слабо потрескивала лучина в поставце, бросая слабые отблески на стенах.
– Как же теперь жить-то без кормильца? – всхлипывала Праскева.
– Надеялась на сына – вырастет, станет кормить и обиходить старую мать, – причитала Малуша. – Разумела, что стану няньчить внуков… Ан вон как вышло: ни отца, ни матушки, ни любого, ни сынишки…
Как бы ни велико было горе, только человек постепенно преодолевает его и продолжает жить, время от времени с грустью поминая прошлое и близких, ушедших из бренного мира.
Немалый груз забот осиротевших Праскевы и Малуши приняли на себя подросший сын Кожемы и Рады Прок и обельные холопы со своими семействами, ставшими по сути членами старинного рода.
Малуше казалось, что жизненный родник, источающий несчастья, исчерпан ею до самого донышка, несмотря на то, что она обильно поддерживала его силы слезами горя.
Но оказалось, что в этом роднике сохранились еще силы и он способен выбросить из себя еще толику неприятностей.
Пролетело три лета с тех пор, как похоронили старого Коржа, жизнь, казалось, вошла в новое русло, Малуша жила только памятью о сыне, который время от времени напоминал о себе, присылая с оказией небольшие подарки, а то и небольшую денежку от дряхлеющей княгини Ольги.
В один из мрачных осенних дней, когда серые облака, словно пуховой периной, укрыли землю от солнца, в селище въехал одинокий всадник. Он неспешно проехал вдоль изб и остановился у избы Малуши.
Тяжело сойдя с коня, он какое-то время стоял перед дверью, а потом негромко постучался. Дверь ему открыла Праскева, которая подслеповатыми глазами смотрела на чужака.
– Не признаешь меня, Праскева? – глухо спросил тот.
И скорее по голосу, чем по виду, женщина узнала в нем заметно постаревшего гридня.
– Вогул, никак ты? – удивленно спросила она.
– Я, Праскева, я, – кивнул тот. – Малуша-то где?
– Заходи, заходи, мы сейчас как раз снедаем, – пригласила она. – Поснедай с нами.
Сидевшая за столом Малуша в полумраке тоже не сразу признала гостя. И только когда тот оказался возле окна, узнала его.
– Вогулушка, какими судьбами? – всплеснула она руками. – Где ты пропадал до сих пор? Где тебя носило?
Мужчина подошел к ней и слегка приобнял. После недолгой паузы он с грустной улыбкой сказал:
– Так ведь в один момент все не расскажешь.
– С горем или радостью? – прошептала Малуша.
– Долго рассказывать, – вздохнул Вогул. – Примите ли странника?
– Садись с нами снедать, – пригласила Праскева, уставляя перед ним плоскву
