утра? И к тому же – в отпуске?.. Сначала ей позвонили на сотовый, и он страшно удивился, что у нее есть сотовый, да еще такой навороченный – несколько воспитательских зарплат. Мало того – она и говорила по нему, совершенно не вспоминая о времени. Долго слушала, потом о чем-то подробно выспрашивала, потом опять долго слушала, а потом сказала, что все узнает и перезвонит. И собралась сама кому-то звонить – по сотовому же. Бэтээр не выдержал и пресек это безобразие.
– Женщины! – сказал он ворчливо. – Никакого понятия об экономии. Как дорвутся до телефона – так и ну деньги на ветер бросать. Вон же на тумбочке нормальный телефон, хоть обзвонитесь. И все задарма.
– А? Ой, вот спасибо, – обрадовалась яблочная кошка и сунула свой сотовый за пазуху. А он думал, что это у нее на шее амулет какой-нибудь на веревочке, или, может, крестик. – Вы знаете, мне действительно много говорить сегодня придется. Входящие – пусть, а если самой звонить – это очень дорого… А можно номер вашего телефона нескольким родителям дать?
– Вашим родителям? – заинтересовался он. – А почему – нескольким?
– Не моим родителям, а родителям моих детей.
– И много у вас детей? – ошеломленно спросил он, представляя шеренгу отцов-одиночек, воспитывающих ее детей.
– Сейчас или вообще? – уточнила она.
Но тут Любочка потребовала завершения монтажных работ, а то уже пора на шее кататься, и он пошел докручивать болты и затягивать гайки. Вот и не мог ничего услышать, с кем там и о чем беспрерывно говорит по телефону эта тетя Наташа. Болтает и болтает. Женщины…
А перед уходом он немножко покатал Любочку на шее, и она опять прижалась личиком к его щеке – поцеловала на прощание. И Вера-Надя, вышедшие в прихожую провожать его на работу, совершенно неожиданно одновременно чмокнули его в щеки с двух сторон. И Пулька чмокнула, но перед этим успела прошипеть прямо в ухо:
– Деньги давай.
Он уже хотел возмутиться – она же вчера у него две сотни вынула! Жжет она их, что ли? – но тут же сообразил, что Пульке нужно на хозяйство. В доме-то гости. Черт, как же он раньше не подумал, неудобно даже.
Бэтээр вытаращил глаза, хлопнул себя ладонью по лбу и испуганно сказал:
– Пулька! Ты была права – у меня склероз. На хозяйство-то я тебе вчера не оставил. А ты не напомнила.
Вытащил из кошелька две тысячные бумажки и небрежно сунул их Пульке в руку. Как будто так и надо. И эта бесстыжая морда сцапала их, как будто так и надо. И опять быстро чмокнула его в щеку. И тогда он тоже чмокнул ее в щеку, но перед этим успел шепнуть в ухо:
– Не на ерунду.
И собрался уходить, но тут Вера-Надя подлезли со своими щеками, подставив их совершенно одинаково, и он чмокнул и эти две одинаковые щеки. И Любочка, сидящая уже на руках у яблочной кошки, потянулась к нему и подставила для поцелуя свою худенькую щечку в сине-желтых разводах, и он чмокнул и Любочкину щечку тоже. А поскольку гладкая и румяная щека яблочной кошки оказалась
