ей не помогало. На ее стоны пришла Людмила. Их номера были соседние, и они успели с ней подружиться лучше всех остальных. Людмила сказала:
– Таня, послушай меня! Ты разве не читала статью в газете «Труд» о моем муже?
– Даже не слышала, хотя у нас работают любопытные женщины.
– Как, не слышала? Статья называлась: «Евгений, помоги мне!» Многие снимали копии. И все газеты « Труд» исчезли вмиг.
– Нет, нет, не читала. Но я уже не могу терпеть, мне стало очень холодно, укрой меня, Людмила. Пожалуйста! Людмила, – помоги мне. Пожалуйста!
– Таня, я тебе серьезно говорю, произнеси: «Евгений, помоги мне!»
Таня едва смогла повторить: «Евгений, помоги мне!», и скоро некая теплая волна заставила ее сеть, и очень нежное тепло стало разливаться по всему телу, ушли судороги, пробегавшие по телу. Самое главное, исчезла паника, и Таня чувствовала, как нежные и сильные мужские руки охватили ее всю. И слышались слова:
– Таня! Танечка, Я так давно искал такую женщину, такую беленькую красавицу и умницу!
Как ей после рассказывала Людмила, Татьяна своими руками стала обнимать себя и гладить и даже целовать свои руки…
– Людмила! А ты не слышала никаких слов?
– Нет, не слышала… Ничего не слышала, а что были какие- то слова? Но откуда, кто мог их произносить?
Татьяна не стала ей говорить того, что слышала:
– Это я, Евгений, Танечка моя! Я полюбил тебя, как только увидел тебя рядом с Людмилой, вы такие разные, и ты лучше ее! Ты такая душевная и отзывчивая. Я буду помогать тебе отныне и всегда…
Уже на другой день жизнь Татьяны наполнилась красками и поэзией. Она водила детей к морю. Дети убегали вперед, оставляя Таню, а из ее уст лилась музыка слов стихов Алексея Толстого:
«Средь шумного бала, случайно», – и она кружилась в вальсе
«В тревоге мирской суеты» — она прилагала руки к сердцу
«Тебя я увидел, но тайна» — она широко раскрывала глаза. и подносила ладонь к глазам.
«Твои покрывала черты», — и в это время легкий ветер касался плеч Татьяны, как нежный любовник, и она, желая еще ласк от ветра, повторила:
– Твои покрывала черты!
Девочка, что шла рядом с ней, спросила:
– Какие черты?
– Иди, дорогая, догоняй Наташу!
Татьяна стала продолжать снова, чтобы снова теплый ветер обдал ее своей нежностью, она пела:
«Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал…»
Последние слова она пропела довольно громко, так, что догонявший ее Владимир сказал:
– Да, вы уже играющий вал увидели? Нет, я, конечно, шучу, но у вас появилась такая задумчивость и очень нежная меланхолия.
– Да,
