на земле, рефлекторно запахиваю куртку. Надо мной склонился мужчина. Он включает фонарик на своём телефоне, и я зажмуриваюсь. Холодный свет исчезает вместе с жёлтым, как только мимо проносится последний вагон поезда.
– Давай руку.
– Не могу, – шепчу я.
– Что?
– Не могу их расцепить, – я киваю в сторону рук, которые впились в синтепоновую ткань и будто окаменели.
Мужчина убирает в карман электрошокер и берёт меня за плечи; рывком поднимает на ноги. Расцепляет мои руки. Пытается застегнуть молнию на моей куртке.
– Порвали, уроды, – бормочет он. – Ничего, главное жива осталась.
Он отпускает безнадёжную молнию и отступает. Я делаю осторожный шаг – будто проверяю, не повреждены ли мои ноги, могу ли я ходить. Сгибаюсь, и поднимаю сумку. Злосчастное шампанское разбилось совсем рядом с ней – теперь кожзаменитель липкий, но пахнет вкусно. Я взяла для Ирины самое дорогое шампанское, которое было на витрине.
– Твой мобильный, – мужчина протягивает его мне.
– Спасибо, – шепчу я. – Там ещё кошелёк. В кустах.
Мы идём к железной дороге. Пробираемся к кустам с фонариком. Ветки елозят по куртке, с громким хрустом ломаются под ногами – эхо такое, будто я глубоко в лесу. Я вглядываюсь в сырую землю. Острые края осколков бетона во мху, искривлённые, с лужицами внутри, пакеты, зелёные бутылки, белый пластиковый стакан из-под сметаны. Распахнутый красный кошелёк лежит навзничь среди мусора.
– Мой, – всё ещё шёпотом говорю я.
– Тебе далеко до дома? Сама дойдёшь?
– Дойду. Он там, за поворотом.
– Если ты здесь живёшь, значит должна знать, где не надо ошиваться по ночам. Что ты тут забыла?
– Я…я ходила в магазин.
– Отлично, – шумно выдыхает он. – Нашла время и место.
Мы возвращаемся к тому же месту, откуда меня уволокли те трое.
– Это всё случайно… Мне очень повезло, что Вы оказались рядом. Спасибо.
– Повезло. Учитывая, что я тут не живу, – он озирается. – Где здесь железнодорожная станция?
– Там, – я указываю в сторону магазина, из которого шла. – Слева будет проход минут через десять. Забор закончится, и сразу.
Он кивает и уходит.
– Его прямолинейность меня позабавила, – я слышу её голос из кухни.
Снимаю куртку. На кофте зияет дыра, от правой ключицы и вниз, почти до соска. Лифчик был сдвинут лезвием. Рана неглубокая.
– Он очень… брутальный, даже немного грубый. Тем и зацепил, – задор в её голосе. – Эй, где там моё шампанское?!
Я захожу в комнату и быстро переодеваю кофту. Рваную запихиваю в шкаф. И иду на кухню. К ним.
– Там закончилось шампанское, была только водка – бормочу я. – Здравствуй, кстати.
Ирина смотрит на меня с брезгливостью:
