Есть, конечно, шанс, что все-таки Гройс попал в больницу…
– Нет такого шанса. – Макар покачал головой. – Сема с Моней еще раз все проверили. Гройса нет ни в одной клинике города, включая частные. Среди стариков, поступавших за последние пять суток, неопознанных не осталось.
– Выходит, все-таки похищение?
– Или старикану стало плохо, а рядом оказалась спасительница в белом платье, которое мальчишка принял за халат. Но и тогда все это очень странно. Почему она не отвезла его в больницу? Отчего он до сих пор не позвонил? В общем, сдается мне, дед влип в историю.
Бабкин кивнул.
– А у тебя что? – спросил он. – Смог встретиться с кем-нибудь?
– С пятью. Четверо вообще не признали, что им кто-то продал бриллианты. Две дамочки, кажется, решили, что я подослан их мужьями, двое просто ушли в глухой отказ.
– А пятая?
– Почти уверен, она что-то скрывает.
– Кто это? – заинтересовался Сергей.
– Динара Курчатова. Не могу тебе сказать ничего определенного о нашем разговоре. Он был какой-то странный.
– Ты сам какой-то странный, – заметил Бабкин.
– У меня ощущение, что я сболтнул лишнего, – признал Макар.
– Что, красивая женщина?
– Да нет, обычная. Или необычная…
Сергей усмехнулся.
– Я бы посоветовал тебе встретиться с ней в неформальной обстановке и уточнить, но твоя подруга за такой совет съест меня без заправки.
– Моя подруга еще две недели будет в командировке, – рассеянно сказал Илюшин. – Нет, надо все-таки вернуться завтра к Курчатовой и попробовать ее разговорить. Что-то все-таки там было не так.
Но возвращаться ему не пришлось. На следующее утро, не успел Макар выпить кофе, раздался телефонный звонок.
– Макар, голубчик, – голос Мони Вермана звучал глуховато. – Вы не могли бы подъехать?
– Куда?
– К нам в салон. Мы с Дворкиным уже здесь.
– Что случилось? – быстро спросил Илюшин. – Гройс объявился?
– Нет, не Гройс. Кое-кто другой. Приезжайте, пожалуйста, и Сергея с собой возьмите.
На двери «Афродиты» висела табличка «Закрыто». Исключительный случай для Вермана, который – единственный, кажется, во всей Москве – открывал магазин в девять утра. «А если женщина после завтрака поссорилась с мужем? – говорил он, когда продавцы жаловались, что до одиннадцати в салоне нет ни одного клиента. – А если она по дороге на работу решила порадовать себя кольцом или сережками, чтобы не было так горько? Вы что же, променяете свой сладкий сон на тихую радость бедняжки, просадившую последние деньги с общего счета?»
Илюшин хотел позвонить, но Сергей потянул дверь, и она беззвучно открылась.
Из глубины магазина доносились обрывки фраз.
– …вы не понимаете, о чем говорите… – дребезжал Верман.
– Отлично понимаю, –
