что его обманули. Как развести его еще раз? Нужно заставить его поверить, что теперь он сам может обмануть воров. Отомстить им! Ради этой призрачной надежды наш герой станет терпеливо переводить двадцать раз по пятьсот рублей, свято веря, что таким образом ломает систему. А заодно кидает своих собратьев-неудачников!
Ирма с минуту осмысливала сказанное.
– Знаете, – вдруг сказала она, – с таких типов не грех и срубить по десятке.
Гройс удивленно взглянул на нее – и захохотал.
– Вот вы и сделали первый шаг на пути к криминалу, моя дорогая.
– Я презираю дурней. Тем более жадных дурней.
– Так ведь большинство таково, – ласково сказал Гройс. – Не слишком умны и радуются случаю заработать копеечку на ближнем.
– Вы не очень-то верите в людей!
– Для этого я слишком хорошо их знаю. Вот вам простая загадка: в комнате десять человек. Кого из десяти следует назначить лохом?
На этот раз Ирма размышляла недолго:
– Самого глупого?
– Самого уверенного.
– Почему? – изумилась она.
– Он думает, что его-то уж точно никто не проведет. Самоуверенный человек сделал за кидалу половину работы. Он сам усыпил собственную бдительность.
По лицу Гройса скользнула такая двусмысленная усмешка, что взгляни Ирма на своего пленника, ее иллюзии насчет его отношения к ней развеялись бы в долю секунды.
– Люди все-таки кретины, – фыркнула Ирма.
На какой-то момент Гройса охватило нечто вроде нежности. Какая она трогательная в своей самонадеянности, какая милая! Эта ученически прикушенная губа, упавшая на глаза прядь волос, эта очаровательная сосредоточенность! А снисходительная улыбка на ее губах, когда она описывает глупцов, клюющих на простейшую приманку! Честное слово, подумал Гройс, если все писатели таковы, мне стоило давным-давно переключиться на них, а не шерстить карманы простых пользователей интернета.
– Запишите себе в копилку, – сказал он, – одно простое объявление, которое работает везде и всегда. «Одинокая старушка завещает свою жилплощадь за достойный уход. Конверт с обратным адресом и сто рублей на пропитание вышлите предъявителю такого-то паспорта».
– Об этом еще О. Генри писал!
– Вечная история, – одобрительно кивнул Гройс. – Он сам был мошенник и знал, о чем говорил.
– Это еще неизвестно!
– Поверьте, я своих чую!
Ирма от души рассмеялась.
– Это великий писатель вам свой? Михаил Степанович, не преувеличивайте собственную роль в истории! О. Генри одной крови со мной, а не с вами.
– Это была шутка, – скромно сказал Гройс. – Возможно, не слишком удачная.
Женщина нахмурилась. Ярко накрашенный рот сжался в линию, вокруг которой обострились злые морщины, точно стрелки, указывающие наблюдателю: опасность здесь.
Переход от улыбки к мрачности насторожил старика. Почва под его ногами вдруг
