его в своем гараже. Я похожа на дуру?
– Вы похожи на авантюристку! Зачем вам копия диадемы?
– А вот это уже мое дело!
– Верман, для чего вы спрашиваете молодую девушку о том, что вам понятно без всяких слов? – миролюбиво поинтересовался Дворкин.
– Объясните, – попросил Бабкин. – Мне непонятно.
– Когда барышня говорит, что обменяет копию диадемы на нашего Мишу, она лукавит. Не так ли?
Девушка молчала, сощурив черные глаза.
Сергей недоумевающе взглянул на Дворкина:
– Так зачем нужна копия?
– Копия, мой друг, нужна для того, чтобы незаметно продать оригинал.
Динара отвесила в сторону Семы полунасмешливый-полууважительный поклон.
– А заниматься этим будем мы, – буркнул Верман. – Эта красавица искала беспринципных ювелиров!
– И она их нашла. – Динара обвела присутствующих тем же воодушевленным взглядом, который при встрече озадачил Бабкина. – Ладно, не буду юлить. Да, я хочу продать диадему Турне. Но она слишком хорошо известна. Меня попросят доказать, что я владелец, а этого-то я и не смогу. Но вы – другое дело. Вы возьметесь продать ее для меня без всяких документов, за соответствующее вознаграждение. Не так ли, господа ювелиры?
Наконец-то Сергей осознал, что требуется от Вермана и Дворкина.
– Так вы хотите сделать копию диадемы, – медленно проговорил он, – и подложить ее матери вашего мужа вместо настоящей?
Динара взглянула на часы и скорчила сочувственную гримасу:
– Пять минут. У вас ушло слишком много времени на то, чтобы раскусить мой простой план. Вы здесь самый… эээээ…
– …въедливый, – закончил Дворкин. – Сергей любит разбираться в вещах досконально. Он все понял правильно.
– Кроме одного. Как вы хотите подменить украшение?
– У свекрови скоро юбилей, восемьдесят пять лет. На торжество съедется вся многочисленная родня. Альфия каждый год надевает на праздник свою диадему. Это ритуал. Она ни разу не изменяла ему, даже когда попала в больницу. Я подменю диадему, пока та будет в доме. Это я смогу.
Снова повисло молчание. Динара невозмутимо закурила, словно подобные переговоры были ей не в новинку. Илюшин что-то обдумывал, Верман пыхтел, Сема загадочно улыбался.
– Что вы лыбитесь, Дворкин, как моя тетя Фира после первой брачной ночи со своим антисемитом? – не выдержал Моня.
– Ваша тетя Фира, чтоб ей не кашлять еще много лет, учитывая, что она работает в туберкулезном диспансере, улыбалась, потому что ее свежий муж оправдал ее ожидания. А я улыбаюсь ровно обратному. Мы ничьи ожидания не оправдаем.
– Наплюете на дружка? – прищурилась Динара.
– Милая барышня, Миша нам очень ценен. Но, видите ли, план ваш плох.
– Мой план прекрасен! – резко отозвалась она.
Дворкин
