дорого. Страх снова сковал Глеба, в голове зашумело.
– Убьют. Меня убьют… – По лицу Погодина потекли пьяные слезы. – Надо уничтожить все! Улики! Улики!
Он бросился в прихожую, сгреб грязную одежду, потащил в ванную. Куртка, штаны, кроссовки… А где же?..
– Бейсболка! – выдохнул Глеб, опускаясь на кафельный пол.
Любимая, «счастливая» кожаная бейсболка, подарок все той же Милки Игнашевич! Ее нигде не было.
«Обронил в лесу? Где? Когда? Когда ломился от гопников или… Или там, на Главной аллее?..»
Он снова заплакал. Если кепка потеряна на месте убийства, то страшных гостей стоит ждать в любой момент. Дело в том, что на тканевой подкладке бейсболки рукой Милки, несмываемым, «вечным» фломастером было написано: «Глебу Погодину с любовью. Твое Солнышко»…
Глеб заметался по квартире в поисках дорожной сумки. «Бежать, бежать, бежать!» – билась в голове единственная мысль. А куда бежать? Наобум, куда глаза глядят? Он остановился, посмотрел на отражение в полированной дверце шкафа. Там застыл нелепый человек с опухшим лицом и всклокоченными волосами. Из-под пушистого халата торчали худые волосатые ноги.
– Соберись, раскис, как баба! – громко обратился Глеб к своему двойнику.
Нарочито грубый тон подействовал. Дрожь прошла, голова прояснилась. Правда, в ней разливался обессиливающий коньячный звон, но он не мешал, скорее наоборот – «Хеннесси» сработал как транквилизатор, заглушив ненужные эмоции.
Вытащив из заляпанного уже подсыхающей глиной кармана куртки телефон, Глеб набрал Милку.
– Алло! Здесь Погодин. Слушай внимательно – мне придется…
– Суперский, ну ты ва-аще! – перебила его Милка сонным голосом. – Ты времени зна-аешь скока? Восьми еще нет! А я легла только в четыре!
– Да погоди ты! – рявкнул Глеб. – Мила! Я – уезжаю. Дней на десять. Это очень важно.
Сработал таймер телевизора – Глеб использовал его вместо будильника, – и на экране появился диктор. Шел утренний выпуск новостей.
– Куда-а? – не поняла Милка. – А работа? Ты ж только вчера вечером…
– Так получилось. Обстоятельства, понимаешь? Я возьму диски с собой, постараюсь там… – Глеб замялся.
Легко сказать «постараюсь», когда он даже не догадывается еще, где будет это самое «там».
Диктор на экране вяло бубнил про успехи российской экономики на фоне мирового финансового кризиса.
– Суперский! – Голос Милки посуровел. – Ты пьяный, что ли? А ну-ка, скажи «трансформаторная трансмутация»!
Не удержавшись, Глеб глуповато хихикнул. Словосочетание «трансформаторная трансмутация» Милка придумала, еще когда они жили вместе. Глеб почему-то никогда не мог его выговорить правильно с первого раза, хоть пьяный, хоть трезвый.
– Точно – выпил! – уверенно сказала
