Махмуд Али. Неизбежное высокомерие и плевок в лицо – они проигнорировали его поклон, забрали его экипаж. Могло быть и хуже. Единственное, что его утешало, – это то, что мадам Каллендар и Лесли были так толсты, что едва не опрокинули легкий экипаж. Будь на их месте красивые женщины, Азиз ощутил бы более болезненный укол. Он обернулся к слуге, дал ему пару рупий и снова спросил о записке. Слуга, сразу ставший вежливым, дал тем не менее прежний ответ. Майор Каллендар уехал полчаса назад.
– И ничего не сказал?
Он сказал «чертов Азиз» – по крайней мере это были единственные слова, которые разобрал слуга, но он был слишком вежлив, чтобы повторить их доктору Азизу. На чай можно дать либо слишком мало, либо слишком много – до сих пор не отчеканена такая монета, за которую можно купить правду.
– Тогда я напишу ему записку.
Азизу предложили войти в дом, но он был слишком горд, чтобы воспользоваться этим предложением. Ему принесли бумагу и чернила на веранду. Азиз принялся писать: «Дорогой сэр, получив ваше распоряжение, я поспешил явиться, как надлежит подчиненному…», но затем остановился.
– Скажи ему, что я приходил, этого будет достаточно, – сказал он, разрывая на части свой протест. – Вот моя визитная карточка. Вызови мне экипаж.
– Господин, все экипажи сейчас в Клубе.
– Тогда позвони и скажи, чтобы его прислали на станцию.
Видя, что слуга поспешно бросился исполнять распоряжение, Азиз воскликнул:
– Ладно, ладно, не стоит, я, пожалуй, пройдусь пешком.
Он взял у слуги спички и закурил сигарету. Услужливость этого человека, пусть даже купленная за деньги, успокоила его. Ему будут оказывать знаки внимания до тех пор, пока у него есть рупии, а это уже кое-что. Но прах отношения англичан надо отряхнуть с ног любой ценой! Надо бежать отсюда, оказаться в привычной обстановке, избавиться от пут английских сетей! Он отправился домой пешком, и с непривычки это было тяжело.
Азиз был небольшого роста, но спортивен и при его изящном сложении очень силен. Тем не менее ходьба утомляла его, как утомляет она любого в Индии, кроме вновь прибывших. В индийской почве есть что-то глубоко враждебное человеку. Она либо податлива, и нога утопает в ней по щиколотку, либо очень тверда, и тогда камни и кристаллы больно давят на подошву. Постоянное чередование этих неприятностей сильно утомляет. Азиз был обут в легкие туфли, а это не самая подходящая обувь для сельской местности. Он решил передохнуть и завернул в мечеть.
Эта мечеть всегда ему нравилась. Она была гостеприимной и успокаивала самим видом своего убранства. Во внутреннем дворе – куда входили через полуразрушенные ворота – стоял чан для омовений с чистой проточной водой: чан был подключен к трубам снабжавшего город водопровода. Двор был вымощен растрескавшимися плитами. Внутренняя крытая часть мечети была глубже, чем обычно, – здание было похоже на английскую приходскую церковь с убранной передней стеной. С того места, куда уселся Азиз, виднелись три концентрические арки, темнота за
