диалог, затянувшийся за полночь.
На следующий вечер разговор продолжился, но уже в расширенном составе – к Ники в номер пришли все ключевые технические специалисты, и под пиво и начос[3] до полуночи ломали голову, спорили и прикидывали настройки автомобилей на предстоящую гонку. Арбитром в их спорах, как правило, выступала Ники. На ее стороне был колоссальный опыт проведения гонок именно в таких условиях в течение трех лет. За ее плечами стоял весь «Дакар», и именно тогда до ребят из команды начала потихоньку доходить простая, повторяемая изо дня в день шефом команды мысль: «Николь Хант – наше самое ценное приобретение за последнюю пару лет». Ники рассказывала им о методиках прокладки и прохождения трасс такие вещи, о которых ребята раньше могли только догадываться. Делались пометки на листах бумаги, которые потом были посыпаны солью и политы пивом. Кто-то припер ноутбук, пивом полили и его, но успели вовремя перевернуть, и клавиатуру не замкнуло. Работа продолжилась, разошлись они ближе к двум часам ночи. Ники была… практически счастлива. Впервые за месяцы работы в «Мак-Коски» она почувствовала свою нужность.
На следующий день, последний перед началом гонки, к их «совещанию» присоединился Кертис Уилсон. Пива уже, разумеется, не было, зато под руководством Кертиса они быстро порешали все спорные вопросы, и в девять вечера все по команде технического директора разошлись спать – назавтра предстоял трудный день. Лежа в темноте в постели, Ник размышляла. Неужели ее признали? Эти полуночные совещания в ее номере были, безусловно, очень для нее важными. Она почувствовала, наконец-то, себя частью большой и дружной команды. И начала надеяться на что-то хорошее впереди. Если бы не одно «но». На этих совещаниях самое место было человеку, который и будет реализовывать в ближайшие дни их грандиозные замыслы. На них должен был присутствовать Кайл Падрон, первый пилот команды. А его не было. Но, разумеется, он сделал все, чтобы она совершенно определенно была ознакомлена с его мнением по данному вопросу.
– Кайл, мы вчера у Ник до полночи сидели… Она знает такие вещи… Ты не представляешь! Мы в прошлом году двадцать процентов мощности двигателя теряли на спусках. Помнишь, как мы позорно продули? Теперь у нас есть идеи, как уменьшить это цифру. Ник такое нам рассказала…
– Послушай, Оливье, я, конечно, понимаю, что у Шарки с ее убогой внешностью нет иной возможности заманить мужиков в свою комнату, кроме как какими-то фантастическими байками, но я предпочитаю проводить ночи по-другому… и с другими…
– Кайл! Нельзя так…
Падрон морщится.
– Мне еще предстоит провести с Шарки наедине не один час в машине. Да еще и слушать ее бубнеж… Поэтому сейчас – уволь меня от этого!
– Кайл, ты говоришь какие-то странные вещи. Вообще-то, это – в порядке вещей!
Кайл вскидывает руки ладонями вперед в эмоциональном, типично итальянском жесте.
– Не учи меня! Я знаю,
