быть, она в последний раз видит эти родные сердцу черты? С нежностью любящей матери Анна поправила воротник гимнастерки Якова и, смочив палец слюной, как в детстве, вытерла щеку Михаила. Судьба опять наносила ей удар под дых, отнимая самые дорогие свои подарки. Удар неожиданный и оттого еще более подлый. И больнее всего переживала Анна свою беспомощность, неспособность повлиять на ситуацию.
Женщина, которая больше двадцати лет одна растила, любила и лелеяла своих детей, ставших для нее единственным смыслом жизни, теперь провожала их на войну, возможно, навсегда прощаясь с ними.
В бессильном отчаянии она бросилась на шею сыновьям и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась так, как не плакала до сих пор никогда.
– Куда же вы?! Только вчера свадьба была! Может, повремените с отъездом? – умоляюще шептала Анна в надежде, что вот-вот очнется от страшного сна.
Но чуда не происходило. Минуты одна за другой неумолимо утекали в прошлое. Время исчезало, не жалея и не спрашивая разрешения.
– Мама, ты же сама понимаешь, что это наш долг. Вот увидишь, вернемся с победой и приведем тебе Гитлера на коленях. – Михаил старался развеселить отчаявшуюся мать.
– Сынок, ну зачем он мне нужен? Сами бы вернулись целыми и невредимыми, – шмыгая носом, утихла мать. – Лишь бы с вами ничего не случилось.
– Не волнуйся, мам. Что с нами будет? – весело подмигнул Мишка.
– Не боись, мать! – весело хохотнул Яков.
Анна всхлипнула и отстранилась от сыновей. Вдруг, спохватившись, полезла она в свой холщовый мешок, достала оттуда два куска мыла и протянула их сыновьям. В этот момент к ним подошел Сергей, которого незамедлительно тоже одарили добрым бруском.
– Зачем это нам, теть Ань? – недоумевающе спросил Сергей.
– Бери-бери. Помоетесь там. Свое роднее, чем казенное, – стала, не торопясь, разъяснять Анна.
Затем, повернувшись к Ольге, она попросила:
– Помоги раздать и это.
Анна протянула мешок, полный даренного соседями на свадьбу хозяйственного мыла.
– Может, стоит это продать в деревне? – шепотом предложила Ольга.
– Кому продать? – Анна удивленно окинула взглядом молодую невестку. – Раздавай! Так надо!
Еще какое-то время люди прощались, обещая друг другу вернуться живыми, обязательно дождаться и любить вечно, но пронзительный свист паровоза оборвал узы объятий. Каждый пытался остановить это мгновение, к которому постоянно будет возвращать их спасительная память. Для всех собравшихся на вокзале этот миг станет хлебом в голодный день, надеждой на то, что завтра все вернется на круги своя. Последний гудок паровоза, прощальные слова, улыбка и любимый голос… А для кого-то последние в жизни…
Нестройно оборвав на середине музыку, музыканты военного оркестра положили инструменты на землю и, прощаясь с дирижером, поднялись в вагоны. Он проводил взглядом свой коллектив и, когда в вагоне
