начались месячные. В лагере в Марти-на-Уазе были мастурбации, свежий воздух и красивые речи. Она хорошо развилась. Каждый год в День федератов, воздавая почести Благотворительному обществу, именно она потрясала Лениным на конце длинного шеста от Куртин до Пер-Лашез. Легавые не могли прийти в себя, такая она была крутая! Ее великолепная задница поднимала за собой бульвар не хуже, чем «Интернационал»!
На танцульках, которые она посещала, «коты» даже не отдавали себе отчета в том, что у них в руках. Эта малолетка уже питала недоверие к «нравственности». В настоящий момент она гуляла с Робером, Жеженом и Гастоном. Но эти мальчики были обречены. Она бы с удовольствием отделалась от них.
С Витрувихой и ее племянницей приходилось быть готовым к чему угодно, старуха знала слишком много, чтобы однажды этим не воспользоваться.
Я давал ей деньги, но крошка хотела больше, она хотела все. Если я начинал говорить с ней нежно, ее это настораживало. Я повезу ее в Лес[9], говорил я себе. Она затаила злобу против меня. Нужно ее заинтриговать. В Лесу у меня были свои планы, я расскажу ей занятную историю, польщу ее тщеславию.
«Спроси у своей тетки, – говорю я ей… – Ты вернешься до полуночи… Жди меня в кафе „Бизанс“!»
И вот мы отправились вдвоем. Когда мы прошли Порт-Дофин, ее физиономия засветилась от удовольствия. Она любила богатые кварталы. Клопы в отеле «Меридьен» ужасали ее. Когда она снимала рубашку, оставаясь где-нибудь на ночь, ей было стыдно за следы укусов. Такие, как она, знали, каковы волдыри от клопов… Они все хорошо разбирались в разных дезинфицирующих средствах для прижиганий… Мечтой Мирей была комната без паразитов. Если бы она сейчас смылась, тетка бы снова ее впутала. Тетка рассчитывала, что та будет ее кормить, но я знал, что у нее уже есть «котик», который тоже претендует на это, Бэбер из Валь де Грас. Он кончил на кокаине. Он читал «Путешествие»…
Когда мы подошли к «Каскаду», я начал излияния…
«Я знаю, что у тебя есть почтовый служащий, который берется за плетку каждый раз, когда…»
Поначалу она была довольна, кокетничала со мной и откровенничала. Она рассказала мне все. Но когда мы добрались до Катлан, она не осмелилась идти вперед, темнота пугала ее. Она думала, что я позвал ее, чтобы в Лесу отомстить. Она ощупала мой карман, чтобы узнать, не взял ли я револьвер. У меня ничего не было. Она щупала мой член. Сославшись на проходящие автомашины, я предложил ей поехать на Остров, где можно было побеседовать спокойно. Она была настоящей шлюхой, ей трудно было получить наслаждение, а опасность ее завораживала. Гребцы на борту действовали беспорядочно, все время запутывались в ветках, ругались, падали, сбивали свои маленькие фонарики.
– Послушай, как утки в воде задыхаются от мочи!
– Мирей, – сказал я ей, едва мы уселись, – я знаю, ты сильна врать… правда тебя не волнует…
– Ну уж, – ответила она, – если бы я повторяла хоть четверть того, что слышу!..
– Хорошо, – остановил
Лес – имеется в виду Булонский лес, большой парк на западной окраине Парижа. Там расположены ипподромы Лонгшам и Отей, парки Багатель и Пре-Катлян, Ботанический сад.
