твое движение души… то я умру от отчаяния. Вот. А появился Жека, который полмесяца лазил по ночам в мое окно и как раз в августе. Есть такое слово – надругался. Вот. Он надругался над моим одиночеством.
Барбара. А если бы я была с тобой в августе?
Зоя. Но это ведь другое! Причем тут это…
Барбара. Я ведь сказала: я тебя полюбила. А это не имеет никакого отношения к тому, чего ты боишься.
Зоя. Я не боюсь. Я просто знаю, что в августе, когда идешь среди садов по дорожке, тебя охватывает такое… такое мощное и грустное… что все гаремы и прочая чепуха даже в голову не придут.
Барбара. Я бы хотела с тобой погулять. Знаешь, раньше, в пятидесятые годы девушки ходили парами и шептались. Наверно, если не доводить это до секса, это очень волнует. Это называлось «девическая нежность». Но до секса – тоже неплохо.
Зоя. Я уверена, что женщина владеет летними вечерами. Ее кожей пахнет с полей, туманная река шепчет ее голосом, и ее руки касаются прохожих на деревянных тротуарах, во тьме… Мужчины становятся похожи на мальчиков, они так мечтают уткнуться лицом в колени… И со звездного неба светят женские глаза. И манят. Видимо, этот зов может довести до самоубийства.
Барбара. Ты красиво говоришь.
Зоя. И тогда хочется лечь… (Ложится.) И предаться мечтам.
Барбара (ложится напротив, на диване). Ты меня просто сводишь с ума.
Зоя. Твоя душа отрывается от земли и набирает высоту. Она медленно распространяется под звездами и вбирает в себя сотни, тысячи жизней! И она утешает их всех, и дает им отдых и покой. И кажется, что в твоем лоне может поместиться вся Вселенная. Что именно женщина была в начале. А потом пришло Слово. Может быть, Бог внутри каждого человека. Но осознать это может только женщина. Не случайно именно женщину пытаются измазать грязью, чтобы Бог исчез.
Барбара. Кто? Мужики?
Зоя. Нет, мужчины – это только оружие. Сами они не способны к созерцанию. Они всегда поспешны, нетерпеливы. Они – обозлившиеся дети. Наверное, мне надо родить. Тогда я достигну равновесия. Но так хочется родить своего, только своего ребенка! Потому что я им не доверяю. Они его испортят.
Барбара. Я сделала три аборта. Именно по этой причине, ты мне открыла глаза.
Зоя. Но другого способа нет. Я хотела родить от этого дурака. Не вышло.
Барбара. Если хотела, то почему не вышло?
Зоя. Не знаю. Я слишком рассудочно к этому отнеслась. А дети получаются только по недоразумению.
Барбара. Зоя, ты гений. Хочешь поставить ногу на мой затылок?
Зоя. Зачем?
Барбара. А просто так. Поставь ногу, а я скажу: «слушаю и повинуюсь».
Зоя. Ты шутишь?
Барбара. Да нет же! Я приехала в этот город, чтобы он остолбенел. Правда. У меня с ним связаны такие унижения… Я была гадкий утенок, у меня такое детство было… нищее. Я в августе – а ты сказала, какие здесь ночи в августе – ходила и заглядывала в окна. Там эти самодовольные местные воротилы пили, жрали, орали свои кобзоновские
