А мне восемнадцать… Как вы здесь живете?
– А что?
– Ну… не знаю. Здесь можно учиться в школе или жить с семьей, с детьми, а так – разве интересно без событий?
– Сегодня я познакомился с вами – это не событие?..
3.
Аня стояла в коридоре главного здания ЛГУ, а Фима уходил вдаль.
Коридор длиною в триста метров позволял ей смотреть ему в спину и проверять степень его душевного смятения. Походка его была кособока, не зря он с восьмого класса начал изучать разночинцев. Он был лучшим специалистом по Писареву и Слепцову.
Позже, через одиннадцать лет, когда сын Фимы, сейчас разрабатывающий себе местечко в животе Ани, стал так же кособок, но абсолютно непрактичен, она поняла, как Фима достиг на филфаке таких высот. Он в восьмом классе намыл себе островок и в то время, как однокурсники скрежетали зубами, вонзая в себя и ломая себя, расширял свои сноски по темам. Он презирал русский 19 век, хотя весь мир восхищался им. И его занятия Писаревым и Слепцовым как раз говорили о том, что ему было безразлично, кем из варваров заниматься, хотя бы и Достоевским.
Фима без ума был от Мееринка и Кафки.
4.
Аня держала в руке телеграмму, не понимая ее. Конечно, борьба за вторую комнату в коммунальной квартире на Блохина вымотала ее. И сын безрадостно оканчивал ПТУ по специальности радиомонтажник, и в заочной школе номер два на Благодатной улице новый директор наползал на ее часы, и все знали, что для своей любовницы, но почему еще эта телеграмма?!
Аня посмотрела на себя в зеркале. В темной прихожей она мирилась со своим отражением.
И вдруг вспомнила. Виктор Иванович из ее городка. Она познакомилась с ним в кино после похорон мамы. И переписывалась открытками к Новому году.
5.
Аня любила ходить на виадук с утра.
Виктор Иванович уезжал куда-то на мотоцикле с коляской. Время было такое страшное: девяносто второй год. Москву захватили какие-то чужеземцы с русскими фамилиями и рвали страну клыками. Виктор Иванович всё время посвящал поискам пищи и стройматериалов. Он возил в коляске картошку, капусту из разбегающегося колхоза «Заря Востока». Его гараж был снабжен погребом, где хранились на полках ряды банок с соленьями и вареньями. Мешок с мукой был завернут в полиэтилен. Аня подтрунивала над ним, он виновато усмехался, но ничего не мог с собой поделать: тащил в гараж килограммы гвоздей, литры машинного масла, керосина.
Память о войне говорила в нем и в остальном народе. Потому, видимо, и выстояли против мирового империализма.
А Аня стояла на виадуке, смотрела на сплошные горящие под солнцем потоки рельс и была счастлива. Ее родина соединялась на виадуке с большой Родиной, сшившей себя по живому крепчайшей сталью. И даже сын Кирилл, который был кособок и странен, работал здесь механиком и удачно женился. У него родилась дочь! Невестку Светлану Аня полюбила за ее несчастья: она ценила сейчас Кирилла и боялась даже мысленно
