что ты на меня уставился? Уж и пошутить нельзя. Обиделся?
Она прикоснулась к его руке, легонько погладила, и это было уже совсем невыносимо, потому что Алексей почувствовал себя маленьким ребенком, которому в мире взрослых многое объяснить просто невозможно. Вот уж чего он в жизни больше всего терпеть не мог, так это снисходительности.
– Можно мне еще кусочек? – Она, как будто прочитав его мысли, убрала руку и не стала возвращаться к уже исчерпанной теме.
– Да ешь, пожалуйста. Я курицу вообще терпеть не могу.
– Да? А зачем же заказывал?
– Для тебя заказывал.
– Для меня? – Она почти удивилась, что было ей не свойственно. – А откуда ты знаешь…
– Да ладно тебе, какая разница. Ешь, если хочешь. – Она взяла еще один кусок, снова руками. – Приятели твои, что ли? – спросил Алексей с видимым равнодушием, бросив короткий взгляд на парней за дальним столиком. Те сидели, не обращая на них никакого внимания.
– Ага, – проговорила она с набитым ртом, – приятели. Бывшие.
– То есть как это – бывшие? – не понял он.
– Ну так, бывшие. Я с ними встречалась.
– Встречалась? С двумя сразу, что ли? – Он прямо-таки ошалел от ее невозмутимого тона.
– Ну нет, не сразу, конечно. Сначала с одним, потом с другим.
– Господи, да тебе лет-то сколько? – не сдержался он.
Снова появилась официантка, плавными движениями рук поставила на стол вторую порцию рулета, крошечную вазочку с салатом и пиво.
– Пятнадцать, я же тебе говорила. Скоро шестнадцать будет… Да ты ревнуешь, что ли? – поинтересовалась она, пододвинув салат.
– Ревную? – опешил Алексей, подумав: неужели и правда? – Да я тебя знать не знаю, с чего это я стану ревновать?
– Вот именно. – Она кивнула в знак согласия. – А салат вкусный. Вообще неплохое местечко, уютное, правда же?
– Наверное, – согласился он неуверенно, подумав о том, что чувствует себя все же не слишком уютно – может, оттого, что пиджак тесноват, или оттого, что Людмила…
– Я, между прочим, в театр собирался, – сказал он вдруг, сам от себя не ожидая.
– В театр? – Она кивнула, равнодушно поприветствовав его любовь к искусству. Немного странную, впрочем, любовь, потому что в театр-то он все-таки не пошел, а сидит здесь с ней, пьет уже вторую кружку пива и думает постоянно о том, что нужно было надеть джемпер. А о театре и не вспоминает. – А почему не пошел?
– Передумал. – Он пожал плечами, отпил глоток пива, подумав о том, что напрасно затеял этот глупый разговор. Сейчас она начнет его спрашивать, почему он передумал, спросит еще, не дай Бог, про Люд очку, хотя откуда ей знать про Людочку, она ведь понятия не имеет…
– Понятно.
Как оказалось, Алексей напрасно волновался. Ей было все понятно. Все абсолютно понятно и ясно как белый день, и не о чем здесь вообще было говорить, и при чем здесь какая-то Людочка! Собирался в театр, оказался в кафе –
