клубков, с треском ударявших о палубу.
– Вниз! – скомандовал Прутик. Все его приподнятое настроение разом улетучилось.
Рован Хит безжизненной тушей свалился на палубу рядом с телом Тарпа Хаммелхэрда.
– Спасите! Спасите! – голосил Лесорыб высоким свистящим голосом.
– Мы должны лететь вперед! – отвечал Прутик.
А затем все вокруг оказалось в красной туманной дымке. Плотная, всепроникающая, едкая, со зловонным запахом горелого дерева, она замутила взгляд Прутика. Его охватил гнев. Глаза засверкали. Ноздри затрепетали. Он мотал головой и скрипел зубами.
– Пути назад нет! – яростно закричал он, стукнув кулаком по штурвалу.
«Танцующий-на-Краю» угрожающе содрогнулся и задрал нос. Прутик бил по рычажкам с костяными ручками так, что они разлетались в разные стороны. Воздушный корабль, казалось, задыхался оттого, что все отвесы и балласт направлялись в разные стороны. Рядом с Прутиком Гуум тоже не мог совладать с чувствами, которые вызывала у него красная дымка.
– У-ух! – закричал он, охваченный безумным гневом, и стал крушить парапет и пробивать дыры в обшивке корабля. – У-у-у-ух!
Бешенство Прутика тоже возрастало.
– Чтоб ты сгнил в открытом небе!
Позади него толстолап дико рычал, срывая с петель двери, выбивая задраенные люки, так что только щепки летели. Скрипя и потрескивая, «Танцующий-на-Краю» парил теперь, абсолютно неуправляемый. В любую минуту крутящийся вихрь мог разорвать его на куски.
Прутик помчался вниз, на главную палубу, и вперед, к бушприту. Красная дымка наполняла рот, застилала глаза и давала мускулам дикую, незнакомую прежде силу. Безумие нарастало, все чувства покинули его. Он сделался слеп к тому, что являли ему собственные глаза, глух к тому, что слышали его уши. С мечом в руке рубил направо и налево, колол и резал, а ужасный рев толстолапа громыхал у него в голове.
Затем все покрылось мраком.
Прутик открыл глаза и обнаружил, что все вокруг залито молочно-белым светом. «Танцующий-на-Краю» висел в воздухе под каким-то диким углом и абсолютно неподвижно.
– Мы победили, – тихо сказал он самому себе и оглянулся вокруг в изумлении. Внезапно все показалось более ясным и отчетливым, чем прежде.
Тарп Хаммелхэрд лежал еле живой, все еще тихо всхлипывая. Рован Хит валялся, не шевелясь, прижав руки к лицу. Тугодум был без сознания, обломок мачты пригвоздил его правую ногу к палубе. Рядом с ним, посреди обломков мачты и обрывков снастей, лежала абсолютно неподвижная меховая куча – толстолап, лишь прерывистое дыхание выдавало в нем присутствие жизни. Одна его огромная лапа лежала на голове Шпулера, древесного эльфа. Тихое хныканье подсказывало, что он тоже еще цепляется за жизнь. Лесорыб сидел на носу, покачивая головой из стороны в сторону.
– Я ничего не слышу, ничего не слышу… – монотонно повторял он.
На верхних
