в небо, лицом, открытым для падальщиков. Человек должен открывать свое истинное лицо только для Бога.
– Я принесу веревку. Мы тебя поднимем, – сказал Таул.
– Нет, – отозвался Пардел едва слышным вздохом.
Падение лишило его всех сил, и он мог только шептать, хотя разгоравшийся в голове Таула огонь говорил о том, что старик на самом деле кричит.
– Тогда что? – спросил Таул.
– Покой, – прошептал Пардел. – А когда и ты успокоишься, напомни мое имя Богу.
Таул кивнул и осторожно стянул с лица старика порванную маску, стараясь не встречаться с ним взглядом. Поврежденный латекс, когда-то тщательно отлитый по заданной форме, уже не восстановить.
Потом Таул снял свою собственную маску. Он даже не понимал, почему продолжал носить ее, после того как старейшины сделали его необожженным. В этом не было смысла, потому что в Тауле не осталось внутренней сущности, и его истинное лицо не имело значения.
Он прикрепил свою маску к лицу старика. Тот должен умереть с достоинством.
– Как ты это сделаешь? – прохрипел Пардел.
Таул отличался большой силой. Отчасти именно из-за этого старейшины и выбрали его. Он просунул руки под спину Пардела и приподнял его, так чтобы старик сидел. Ноги Пардела задели друг друга, и тот поморщился.
Таул вынул свой нож и положил его на край выступа. Старик посмотрел на нож, решив, что это и есть орудие смерти, и надеясь, что Таул совершит все быстро и уверенно. Пока Пардел смотрел, Таул стремительным движением правой руки переломил ему шею, которая хрустнула, словно сухая ветка. Глаза Пардела тут же погасли.
Таул положил тело старика и подоткнул его рваные одежды, чтобы их не развевал постоянно дующий в каньоне ветер. Попрощавшись, он полез наверх, навстречу остальным.
Взобравшись на вершину и поднявшись на ноги, он заметил на себе взгляды Калио, Арнии и Котте. Котте протянул ему винтовку.
– Пардел затих, – сказал Калио.
– Он ушел, – сказал Таул. – Его путь закончен. Омега.
– Альфа и омега, – пропели все хором.
– Где твое лицо? – спросил Котте.
– Мне оно больше не нужно, – ответил Таул. – Но оно было нужно Парделу.
– Я и забыла, какой ты красивый, – произнесла Арния, разглядывая его.
Две недели они шли по дороге, петляющей между кратерами. Ночами вдали лаяли дикие собаки, и Таул держал винтовку наготове. Днем, в жару, они шли по краям широких кратеров. Солнце пекло настолько сильно, что воздух гудел и щелкал. На дне кратеров виднелись озера, состоящие из неизвестной жидкости, некоторые из них отливали ярко-бирюзовым или кроваво-красным цветом. Ветер доносил запах серы. Иногда в озерах что-то шевелилось – из их глубин поднималось нечто темное и массивное, отливающее металлом, но расплывающееся в дымке, клубящейся над ядовитой жидкостью.
Три дня спустя они впервые увидели признаки долины.
