слабым жалобным голосом). Неужто опять связывать?
Эмма (старшая из девушек, 22-х лет, связывая порвавшуюся нить). Ну уж и нитки, нечего сказать!
Берта (15-ти лет). Чистое наказание!
Эмма. И где он это так долго пропадает? Ведь ушел-то он часов в девять.
Бабушка Баумерт. Вот то-то и есть, девушки! Где это он, правда, застрял?
Берта. Только ты, мама, ради бога, не тревожься.
Бабушка Баумерт. Да как тут не тревожиться?
Эмма продолжает ткать.
Берта. Постой-ка, Эмма.
Эмма. Что такое?
Берта. Мне показалось, что кто-ти идет.
Эмма. Надо полагать, что это возвращается домой Анзорге.
Входит Фриц, маленький мальчик лет четырех, босой и в лохмотьях. Горько плачет.
Фриц. Мама, я есть хочу.
Эмма. Подожди, Фриц, подожди немножко. Сейчас придет дедушка. Он принесет нам хлеба и кофе.
Фриц. Мне так есть хочется, мама!
Эмма. Ведь я же тебе говорю: будь умницей. Он сейчас придет и принесет нам вкусного хлебца и кофейку. А вечером, после работы, мама возьмет картофельную шелуху, снесет ее мужику, а тот даст ей за это хорошей сыворотки для моего мальчика.
Фриц. А куда же пошел дедушка?
Эмма. Дедушка у фабриканта, Фриц, сдает ему работу.
Фриц. У фабриканта?
Эмма. Да-да, Фриц, у Дрейсигера в Петерсвальде.
Фриц. Там дадут дедушке хлебца?
Эмма. Да-да, фабрикант даст дедушке денег, и дедушка купит на них хлеба.
Фриц. Фабрикант даст дедушке много денег?
Эмма (раздражается). Будет тебе болтать, замолчи.
Она и Берта продолжают работу, но немного погодя снова бросают ее.
Берта. Поди, Август, скажи Анзорге, чтобы он дал вам свету.
Август уходит, за ник уходит и Фриц.
Бабушка Баумерт (вскрикивает от овладевшего ею ребяческого страха). Ох, детки, детки, где же это отец-то ваш?
Берта. Надо полагать, он зашел к Гауфу.
Бабушка Баумерт. Только бы он в кабак не заходил!
Эмма. Что ты говоришь, мама, разве наш отец из таких?
Бабушка Баумерт (вне себя от множества нахлынувших на нее опасений). Ну-ну-ну, скажи же мне, пожалуйста, что же теперь будет, если он… если он… придет домой… если он все пропьет, а домой-то не принесет ничего? В доме ни крупинки соли, ни корки хлеба… Надо бы хоть одну вязанку дров…
Берта. Да успокойся же, мама. Теперь ночи лунные. Мы пойдем в лес, возьмем с собой Августа и принесем связку хвороста.
Бабушка Баумерт. А лесник вас тут же и словит.
