style="font-size:15px;"> А как же Брюнет, пассажир из шестого купе, столь подозрительным манером скрывшийся с места катастрофы?
Да очень просто, ответил сам себе инженер. В Петербурге третьего дня совершено дерзкое ограбление, о котором взахлеб писали все газеты. Неизвестный в маске остановил карету графини Воронцовой, обобрал ее сиятельство до нитки и оставил на дороге голой, в одной шляпке. Пикантность в том, что именно в тот вечер графиня поссорилась с мужем и переезжала в родительский дом, тайком прихватив с собой все драгоценности. То-то Лисицкий рассказывал, что обитатели дачи называли Брюнета «лихой башкой» – и в Питере дело провернул, и к московской акции поспел.
Если б не горькое разочарование, не досада на самого себя, Эраст Петрович вряд ли стал бы вмешиваться в уголовщину, но злость требовала выхода – да и ночного сторожа было жалко, не прирезали бы.
– Брать, когда станут выходить, – шепнул он слуге. – Одного ты, одного я.
Маса кивнул и облизнулся. Но судьба распорядилась иначе.
– Панове, шухер! – отчаянно крикнул кто-то – должно быть, увидел за стеклом две тени.
В ту же секунду ацетиленовое сияние погасло, вместо него из кромешной тьмы грохнул багровый выстрел.
Фандорин и японец с идеальной синхронностью отпрыгнули в разные стороны. Витрина рассыпалась с оглушительным звоном.
Из магазина стреляли еще, но теперь уж вовсе впустую.
– Кто выпрыгнет – твои, – скороговоркой бросил инженер.
Пригнувшись, ловко перекатился через засыпанный осколками подоконник и растворился в черных недрах магазина.
Там орали, матерились по-русски и по-польски, доносились звуки коротких, хлестких ударов, а по временам помещение озарялось вспышками выстрелов.
Вот из двери, вжав голову в плечи, вылетел человек в клетчатой кепке. Маса сделал ему подсечку, припечатал беглеца ударом пониже затылка. Проворно связал, оттащил к пролеткам, где уже лежал придушенный инженером возница.
Вскоре из витрины выпрыгнул еще один и, не оглядываясь, кинулся наутек. Японец без труда догнал его, схватил за кисть и легонько повернул – налетчик, взвизгнув, скрючился.
– Чихо, чихо, – уговаривал пленника Маса, быстро прикручивая ему ремнем запястья к щиколоткам.
Перенес к тем двоим, вернулся на исходную позицию.
В магазине уже не шумели. Послышался голос Фандорина:
– Один, два, три, четыре… где же пятый… ах, вот – пять. Маса, у тебя сколько?
– Три.
– Сходится.
Из ощеренного стеклянными зазубринами прямоугольника высунулся Эраст Петрович.
– Беги на склад, приведи жандармов. Да поживей, а то эти очухаются, и снова з-здорово.
Слуга убежал в сторону Ново-Басманной.
Фандорин же распутал сторожа, немножко похлопал по щекам, чтобы привести в разум. Но сторож в разум приходить не хотел –
