Русые волосы приподняты и заколоты на затылке. Голова, склоненная на грудь, слегка приподнималась в такт дыханию. Ровное сопение – глубокий сон. Слипшиеся губы вздувались, а затем с легким пуканьем выпускали воздух.
Рядом на полу – несколько трехлитровых банок с водой.
Телевизор шипел, мерцая светлыми точками экрана. Виктор нажал на кнопку выключателя.
– Я смотрю, смотрю! – всполошилась жена. Голова вскинулась – уставилась перед собой. – Уже все? Зарядились?
Напускаемая строгость в лице не могла быстро сменить сонную растерянность. Глаза еще несколько секунд выглядели ошалевшими.
– Сколько можно тебя ждать? – войдя в норму, привычно начала гундосить она. – Я устала разогревать ужин. Дети без надзора. Ты в магазин заходил? Снова пьяный? Табаком воняет…
Из опыта общения с женой Васин знал, что на первые вопросы реагировать не обязательно. Они разбрызгиваются подобно яду плюющейся африканской кобры.
– Не надоело тебе этого чувака слушать? – усмехнулся Васин.
Наклонился, поцеловал жену в щеку. Услышал, как она резко втянула в себя воздух, принюхиваясь.
Не почувствовав большей опасности, чем водка и табак, немного успокоилась. Далее понесло как обычно:
– Сегодня Чумак заряжал от пьянства, может, на тебя подействует! Сколько можно пить? Это вы на работе бухаете? Скоро моему терпению придет конец и я пойду к твоему начальству. Или оно пьет вместе с вами? Жаль, КПСС враги расшатали, там бы вас пропесочили. Как теперь без партии с алкоголиками и тунеядцами бороться будут? По телевизору говорят, все партийные билеты сдают. Куда пожаловаться?
Слышал, что на родине твоего отца творится? Войска ввели, есть жертвы. В Вильнюсе не лучше. А милиция-то, где спрашивается? Водку пьет! Вот и до вас демократы доберутся, чем вы там занимаетесь в своих кабинетах… Шахтеры по всей стране бунтуют, а вам хоть кол на голове теши! Прозеваете власть, алкоголики…
Есть Виктор не хотел. В детской спали сыновья. Не дослушав привычные угрозы, вышел на кухню.
Он знал, что пока жена не встанет с кресла, наезд будет продолжаться. Она словно заряжалась энергией удобного сидения. Затраты на поднятие грузного тела были высоки, и она на время замолкала.
Васин услышал шлепанье тапок жены. Она вошла за ним.
– А в доме кушать нечего! – с укором сказала она. – Хочешь посмотреть, что у нас в холодильнике?
Потянула на себя никелированную ручку белой металлической дверцы.
Васин знал, что внутри, как обычно, пусто: кусочек масла, банка варенья, переданная матерью, и рыбные консервы. Поэтому отвернулся к окну.
С первого этажа хорошо видно, как весело гуляет по проспекту молодежь. Парни, пробегая, задевают девчонок, и те в отместку пытаются их шлепать ладонями по мягким местам.
И от этой чужой беззаботности непонимание домовитости жены только усиливалось. Странная бережливость.
