же овал, те же линии, но с некоторыми оттенками, которые, впрочем, было весьма трудно заметить.
Он в недоумении положил портрет обратно и беспомощно обвел глазами будуар.
Взгляд его снова остановился на портрете светлейшего князя Таврического.
Ему снова показалось, что этот всесильный красавец насмешливо улыбается углами своего надменного рта.
– Пожалуйте! – вывела из столбняка молодого человека вошедшая с ключом Катя.
Он машинально последовал за нею.
Насмешливый взгляд Потемкина, казалось, провожал его, он чувствовал его на себе.
Катя вывела его из подъезда и проводила до калитки, которую и заперла за ним.
Молодой человек очутился один среди темного и пустынного переулка.
Он на минуту остановился, как бы для того, чтобы собраться с мыслями, затем твердою походкою пошел по деревянным доскам, заменяющим тротуар.
Он решил идти наугад, так как совершенно не знал ни местности, где он находится, да, впрочем, и это знание мало бы помогло ему, так как уже известно читателям, он был в Петербурге первый день.
«Будь что будет! Я поброжу по улицам до утра, а там спрошу дорогу в город, на Ямскую…» – думал он.
Не успел он сделать однако и двадцати шагов, как двое людей загородили ему дорогу, и перед ним выросла какая-то черная масса, оказавшаяся каретой, запряженной четверкой.
– Князь Святозаров, именем светлейшего князя Григория Александровича, прошу вас следовать за мной! – сказал грудной приятный голос.
– Князь Святозаров! Вы ошиблись, господа! – сказал молодой человек, придя в себя от неожиданной встречи.
– Ваши уловки не помогут… Нам известно, что вы князь Святозаров, и его светлость требуют вас к себе…
– Повторяю, господа, вы ошибаетесь, моя фамилия Петровский Владимир Андреевич… – возразил было молодой человек.
– Повторяю, что мы осведомлены лучше вас…
– Не заставляйте, господин офицер, совершать над вами насилие офицеру при исполнении им служебных обязанностей, прошу вас безоговорочно садиться в карету.
Один из стоявших перед ним вынул из-под полы шинели потайной фонарь и осветил его и себя.
Наш ночной путешественник действительно увидел перед собою человека в военной форме, жестом приглашавшего его в открытую дверцу кареты, у которой стоял ливрейный лакей.
– Именем светлейшего князя Григория Александровича прошу вас, ваше сиятельство.
Молодой человек послушно взобрался на подножку и скорее упал, нежели сел в угол кареты. За ним вошел его спутник и уселся рядом.
Подножку подняли, дверца захлопнулась и карета покатилась по рыхлой, немощеной улице.
Несчастный молодой человек некоторое время сидел с закрытыми глазами, без дум, без мыслей.
Приключение первого вечера в столице сбило его окончательно с толку.
Экипаж
