посторонился.
– Ты со своим?
Только сейчас Арсеника поняла, что руку по-прежнему оттягивает пакет с вином и хлебом. Протянув его Деву, она начала снимать куртку.
Квартира тонула в полумраке. Единственным светлым пятном была кухня – оттуда по коридору разливался белый больничный свет, и именно туда с дрожью внутри направилась Арсеника. Дев сидел за столом, заваленным проводами, обрезками проволоки и деталями неизвестно чего. Снова нацепил свои высокотехнологичные очки, которые, скорее всего, были обыкновенной лупой, и пристально разглядывал лежащую перед ним микросхему, периодически тыкая в нее паяльником. От раскаленного конца прибора поднимался резко пахнущий дымок. Все вместе – темнота, резкие тени от лампы дневного света и этот парень с прической безумного ученого, нависший над непонятным механизмом, – выглядело довольно гротескно.
Арсеника присела на край стула и обнаружила стакан с вином. Открытая бутылка стояла рядом. Себе он не налил.
Она сделала глоток, поерзала и кашлянула. Дев продолжал орудовать паяльником молча. От нечего делать Арсеника стянула со стола штуковину, напоминающую сломанные электронные часы, и повертела ее в руках.
– Положи на место!
Надо же, а с виду ничего не замечает…
– А что ты делаешь?
Он посмотрел прямо на нее сквозь эти свои жутковатые линзы, в которых отражался трепещущий яркий блик лампы.
– Оптимизирую конструкцию токоприемников.
И снова уткнулся в работу.
– Дев, послушай…
– М-м?
– Можно, я… – Винная кислинка на языке придавала смелости. Чтобы закрепить результат, Арсеника выпила еще чуть-чуть и быстро договорила: – Останусь у тебя до утра?
Отложив в сторону паяльник, Дев стянул с головы лупу, вытер пол тыльной стороной руки и широко улыбнулся.
– Ого! А ты не слишком торопишь события? Может, для начала просто пообщаемся? Узнаем друг друга получше?
Смешно. Особенно с учетом того, чем закончилась их предыдущая встреча.
– Я не хочу тебя узнавать. – Дев насмешливо вздернул бровь. – Просто мне больше некуда идти.
Его глаза лихорадочно блестели, да и сам он выглядел нездоровым. Румянец, испарина, дыхание хриплое. Все это она отметила прежде чем отвернуться. Но продолжала чувствовать, что он смотрит. Долго. Слишком долго.
– Расплачиваться-то чем собираешься?
Арсеника вздрогнула, как раньше, когда он ее ударил. Кровь прилила к лицу, в ушах зашумело. До боли стиснув зубы и сжав ладони в кулаки, она сделала вид, что пристально рассматривает что-то за окном, а сама едва сдерживала слезы.
Может ли считаться платой то, что он и так уже получил?..
– У меня ничего нет, – сказала она сипло.
– Знаю. Поэтому и спрашиваю.
Нужно было встать и уйти. Вот прямо сейчас, смахнув рукавом со стола несколько его бесценных
